И тем не менее, опустив голову на согнутый локоть в пустой комнате полицейского участка, детектив думал о том, что они уже близки к разгадке тайны, окружавшей его источник.

Что же касается остального, здесь им предстоит еще проделать немалый путь. Об этом русском, о котором говорил Джим Коутес, — так называемом Царе, они практически ничего не знали, он мог сейчас находиться в любом уголке планеты. Андре Лапьер рвал и метал, потому что был отстранен от работы. Жиль Бобьен переживал, что сфера его деятельности была существенно ограничена, и все внимание уделял ужесточению формальностей и проверок в управлении. Женщины, работавшие в секретариате, постоянно ощущали на себе пристальное внимание Трамбле, продолжавшего проводить свое расследование. Сети были расставлены повсюду, но крупная рыба пока обходила их стороной.

Вместе с тем теперь его свободу никто не ограничивал. А это уже само по себе было немало.

Ожидание казалось детективу бесконечным. Ему позвонил Макс Гиттеридж. Мол, перестрелка в баре оторвала его от забот, связанных с ночным клубом, а ему надо было навестить клиента, которого упрятали за решетку. Адвокат хотел переговорить с Санк-Марсом по поводу этой пальбы, но разговор об этом, по мнению детектива, не имел никакого смысла. Поэтому Санк-Марс решил, что Гиттеридж просто придумал предлог для встречи и беседы на другую тему, не предназначенную для чужих ушей. Но почему он так поступил? Ему уже до чертиков надоело ждать адвоката.

Можно было бы выпить еще кофе, но сегодня он его и так перебрал. Нервы у него были на пределе, он совершенно вымотался за день, а ему еще предстоял долгий путь домой. Хорошо, что хоть дорога будет пустая. Ему бы надо в термос кофе налить, если в машине пить захочется. Даже если он переборщит с кофеином, в таком состоянии дома он заснет как убитый.

Санк-Марс уже подошел к кофеварке, когда вспомнил, что остатки кофе он допил перед последней поездкой. Он насыпал свежий кофе, включил кофеварку, вернулся к себе в кабинку и тут услышал шаги подходившего мужчины. Ни малейшей симпатии к Максу Гиттериджу он не испытывал. По закону обвиняемый имеет право на консультацию и квалифицированную защиту, но при этом никто от него не требовал трепетного отношения к защитникам. Он знал, что некоторые выступающие в суде адвокаты не чисты на руку, но лишь немногие были замазаны по уши. Фактически они являлись сообщниками своих клиентов, и это возмущало Санк-Марса до глубины души, тем более что сами они оказывались под следствием в редчайших случаях. С другой стороны, некоторые адвокаты, защищавшие в Монреале преступников, стали осознавать, что продолжительность жизни их коллег резко сокращается. Один погиб при взрыве автомобиля, другого застрелили в его собственном кабинете, третий просто бесследно исчез. В итоге выходило, что, несмотря на некоторые исключения, по большому счету, каждый получал по заслугам.