— Никитушка, — позвала негромко, — поверишь ли, как ты Кларкину головку снес, я горячим чувством к тебе прониклась. Что-то стряслось, тянет к тебе...

Никита не оборачивался.

— Понимаю, Никитушка, доложишь хозяину, мне хана. Я же рискую, Никитушка.

Никита подошел к ней, приподнял из кресла, ухватив за плечи. Полюбовался сатанинской красотой.

— Ой, — сказала Агата. — Хоть бы дверь запер, Никитушка!

Опустил ароматную женскую мякоть обратно в кресло.

— За монетку хотела купить?

Агата млела.

— Возьми меня, Никитушка! Не побрезгуй девушкой влюбленной. Или ты до мальчиков больше охоч?

При виде такой дурости у Никиты задергалось веко.

От греха вернулся за стол, прорек:

— Опасно играешь, крыса. Мне ведь едино, чья ты.

Со мной шутить нельзя.

— Ты не понял, Никитушка. Я не шучу. Хоть сейчас, хоть после — только мигни.

— Чего вдруг разобрало?

— Такой уродилась. Не могу перед мужской силой устоять.

Никита задумался, что случалось с ним редко. На все вопросы, которые могла задать жизнь, у него давно были припасены ответы. Агата благоговейно ждала, пока прояснится его чело.

— И все же, — стряхнул помрачение Никита, — чего хочешь за монетку? Если без озорства.

— Хозяину не продашь?

— У меня нету хозяина.