Вдовкин пошел звонить Филиппу Филипповичу, с которым связывался каждые три часа. Михайлов, возможно, умирал, и это было некстати. Множество сил и средств было задействовано в многоходовой комбинации по дележу необъятного наследства Благовестова, но исход незримой схватки был пока туманен. Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону. Кое-что должна была прояснить встреча Серго с Иннокентием Львовичем Грумом, которая в принципе была обговорена, но сроки все переносились.

Вдовкин доложил Филиппу Филипповичу, что состояние Алешине без изменений, но у доктора есть надежда, что в ближайшие сутки он не окочурится. Воронежский, как обычно, был настроен философски:

– Вы же понимаете, Евгений Петрович, что без Михайлова все рухнет?

– Смотря что вы имеете в виду.

– Я имею в виду весь этот затянувшийся отрезок нашей жизни.

– Я бы не стал из-за этого переживать. Как говорится, был ли мальчик?

– В каком-то высшем смысле вы, наверное, правы.

Вдовкин глянул на ручные часы – половина двенадцатого. Он спустился вниз, пересек улицу и вошел в бар с интригующим названием "Пуэрторикано". Один Бог знает, что это обозначало. Бар только открылся, был пуст, но за стойкой копошилась молодая женщина в зеленом блейзере, в меру накрашенная. Вдовкин попросил коньяку и чашечку кофе. Барменша мгновенно подала и то и другое, подмигнула:

– Вы оттуда, молодой человек?

– Откуда – оттуда? Я, как и вы, произошел из материнского чрева.

Женщина улыбнулась с подчеркнутой готовностью к более основательному знакомству.

– Ну и устроили вы нам веселую жизнь.

– В каком смысле?

– Третий день улица перекрыта. Прогораем. Если не секрет, кого же вы так охраняете?

– А-а, вы вот про что, – Вдовкин с наслаждением осушил рюмку. – Один известный ученый, изобретатель радио. И вот ногу подвернул.

– Так я вам и поверила… Видали мы крутых, но таких у нас еще не было. Место-то тихое, окраина.

Расплатившись, Вдовкин вернулся в клинику. По пути перекурил с Кешей Смолиным, одним из лучших губинский выдвиженцев.

– Как шеф? – почтительно поинтересовался дюжий малый.

– Да ничего вроде. На поправку пошел.

– Суки рваные, – сказал Смолин с душой. – Прошляпили, подонки. За это надо яйца отрывать.