– Если ты коллекционируешь кусочки Венеры, я не хочу об этом знать, умоляю.

– Это не ее. Это хахаля, – скорбно сообщает он. – Белый, как у старика.

– Откуда ты знаешь, как выглядит Глеб? – удивляюсь я. – И господи! Брось волосину! Идем!

За локоть я стаскиваю Дремотного с кровати.

– Волос на ее подушке, а Венера жила у сестры, ночевала она здесь лишь вчера, понимаешь? – нудит он, пока я закрываю дверь на ключ. – Значит, этот индюк был здесь вчера! Охренеть!

– Выкинь гадость! – гаркаю я.

– Еще чего! Теперь я могу навести на него порчу.

– Мне глубоко симпатична идея отравить Глебу жизнь злыми духами, но давай без ваших цыганских замашек, хорошо?

– Как ты узнала? – бледнеет парень, колупая сережку в ухе.

– Руслан Джанкович Дилинкони… офигеть как сложно догадаться!

По дороге в университет я отбираю у парня его бесценную находку, потому как сил смотреть на этот концерт не осталось. Да и выглядит жутко.

Вот до чего любовь человека доводит.

– Ты считаешь, что мы не пара? – расстроенно спрашивает Дремотный.

– Именно.

– Почему?!

– Это как поместить рядом две атомные электростанции. Если одна рванет, то другая следом, и… всем будет трындец, понимаешь? Мне оно надо? Никому не надо.

Дремотный пинает высоким ботинком лужу, как обиженный ребенок. На улице сыро и холодно. Мой поникший друг бредет рядом, не огибая океаны грязи, волочится, точно размякший мешок, и я терпеливо сбавляю шаг, давая Руслану возможность пострадать от неразделенной любви.

Мы опаздываем на пару. Дремотный приходит в себя, хватает билет и несется готовиться, я же получаю автомат и покидаю поле боя.

В коридоре темно. И тихо. Словно университет спит.