Старик кивнул:

– Совершенно идентичной молекулярной структуры. Вот поэтому, если мне нужен сквален для смазки часов, я добываю его своим пальцем. Вот так.

Он вытер мокрую руку о штаны и потер то место, где нос соединяется с губой, а потом поднес палец к глазам.

– Вот этим можно смазывать шестеренки, и они у вас будут в полном порядке, – закончил он.

– Понятно, – негромко произнес Ричер.

– Не желаете ли продать свои часы?

Ричер отрицательно покачал головой.

– Это для меня трогательная память, – пояснил он.

– Об армии? – удивился старик. – Какой же вы некультурный! – покачал он головой, произнеся последнее слово по-русски, затем отвернулся к витрине и продолжил свое занятие.

Ричер зашагал прочь.

– С Днем благодарения вас! – выкрикнул он уже издалека, но ответа не получил.

За квартал от приюта он встретился с Нигли. Она шла ему навстречу, но, увидев Ричера, развернулась и присоединилась к нему, держась на привычном расстоянии от его плеча.

– Отличный день, правда? – заметила она.

– Вот уж не знаю, – сказал Ричер.

– А как бы стал действовать ты сам?

– Я бы вообще сюда не поехал. Это надо делать где угодно, но только не здесь, не в Вашингтоне. Тут у них все как на ладони. Я бы стал выжидать более благоприятного случая.

– Согласна, – кивнула Нигли. – Но и в Бисмарке у них ничего не получилось. Встреча на Уолл-стрит через десять дней тоже ничего хорошего им не сулит. А это уже декабрь, во второй половине начинаются сплошные праздники, а там не за горами инаугурация. Не так-то много у них шансов. К тому же нам достоверно известно, что они уже в городе.

Ричер ничего не ответил. Скоро они прошли мимо Бэннона, сидевшего в машине.