– Замечательно, – сказал я.

Мы с Саммер позавтракали в офицерском клубе. Мы выбрали тот же угловой столик, за которым ужинали накануне вечером, и сели рядом, спиной к стене, чтобы иметь возможность наблюдать за залом.

– Ладно, – сказал я. – В восемнадцать десять Сван звонит, чтобы узнать, где находится Маршалл, и через пятьдесят минут Маршалл получает приказ отправиться в Ирвин, а через час покидает базу.

– Между тем Вассель отправляется в Лондон, – добавила Саммер. – А Кумер мчится в Берлин.

– На ночном поезде, – сказал я. – Кто добровольно поедет на ночном поезде?

– Всякий, кому есть что скрывать, – заметила Саммер.

– «Кроме меня и моей обезьяны».

– Что?

– «Битлз», – объяснил я. – Один из звуков двадцатого столетия.

Саммер посмотрела на меня, как на ненормального.

– Так что же они скрывают? – спросила она.

– Это вы скажите мне.

Она положила руки на стол ладонями вниз и сделала глубокий вдох.

– Я вижу лишь часть, – сказала она.

– Я тоже.

– Повестка дня конференции, – продолжила Саммер. – Оборотная сторона того, о чем говорил вчера подполковник Саймон. У Саймона слюнки текут при мысли о том, как пехота собьет спесь с бронетанковых войск. Вероятно, Крамер это предвидел. Генералы с двумя звездами редко бывают глупыми. Значит, на конференции в Ирвине, назначенной на первое января, речь шла именно об этом. Они не хотели ослабления своих позиций. Не хотели терять своих преимуществ.

– Кто же согласится от них отказаться, – подхватил я.

– Уж поверьте мне, – сказала она. – Как капитаны линейных кораблей в недалеком прошлом.

– И какой же была повестка дня?