Дорога за окном столовой оставалась темной. Ничто по ней не двигалось. Два автомобиля «кукурузников» стояли на обочине за оградой. Внедорожник и пикап. Оба выглядели холодными и застывшими. Луна над головой то появлялась, то исчезала, то проливала слабый серебряный свет, то полностью скрывалась за облаками.

– Мне не нравится сидеть и ничего не делать, – сказал доктор.

– Ну так не сидите, – предложил Ричер. – Отправляйтесь в постель. Поспите немного.

– А что вы собираетесь делать?

– Ничего. Я жду рассвета.

– Почему?

– Потому что у вас нет освещения на улицах.

– Вы собираетесь выйти?

– Со временем.

– Зачем?

– Мне нужно кое-где побывать и кое-что увидеть.

– Один из нас не должен спать. Следить за происходящим.

– Я об этом позабочусь, – сказал Ричер.

– Должно быть, вы устали.

– Со мной все в порядке. А вам нужно отдохнуть.

– Вы уверены?

– Совершенно.

Их не пришлось просить дважды. Доктор посмотрел на жену, и они ушли вместе; за ними последовала Дороти Коэ, вероятно, в спальню для гостей. Двери открывались и закрывались, включалась вода в душе, потом лилась в туалете, и вскоре в доме наступила тишина. Система отопления тихонько гудела, связанные футболисты что-то бормотали и храпели на полу в коридоре, но больше Ричер ничего не слышал. Он сидел на стуле, выпрямив спину, и смотрел в темноту. В тех местах, где клейкая лента касалась лица, у него чесалась кожа. Минут десять или двадцать все шло хорошо, но вскоре он начал соскальзывать в дремоту. Джек знал, что так будет, что он впадет в состояние, напоминающее транс, – наполовину сон, наполовину бодрствование, наполовину эффективное, наполовину бесполезное. Он был далеко не самым лучшим часовым и прекрасно это знал. Но все часовые далеки от совершенства. Именно с этим связаны главные проблемы армии.

Наполовину спит, наполовину бодрствует. Наполовину эффективен, наполовину бесполезен. Ричер услышал шум машины и увидел свет, но прошла секунда, прежде чем он понял, что это не сон.