— На записи что-то серьёзное?

— Серьёзнее некуда. Этот щенок копает под меня. Более того, он и жену мою подключил к своей грязной игре. Ещё в Москве я понял, что он опасен. Но я и предположить не мог, что он зайдёт так далеко.

— И как далеко он зашёл, осмелюсь спросить?

Вопрос начальника охраны поставил босса в тупик.

Гриневскому меньше всего хотелось, чтобы кто-то узнал о том, что он теперь по праву может считать себя рогоносцем. Самолюбие не позволяло ему быть откровенным даже с тем человеком, который знал о нём больше, чем кто бы то ни было. Подавив в себе накативший приступ гнева, Давид ответил раздражённо:

— Очень далеко зашёл! Так далеко, как никто ещё себе не позволял. Надеюсь, тебе этих слов достаточно для того, чтобы понять, насколько Рома опасен?

— Что предлагаешь с ним делать?

— Раньше ты не спрашивал — сам предлагал в таких случаях.

— Раньше мне никто жизнь не спасал. А ему я обязан жизнью. Ты, кстати, тоже.

— А теперь он опасен! Даже больше, чем этот недоносок Сурен. Или тебе хочется провести остаток своих дней на нарах? Меня такая перспектива не устраивает. Пускаться в бега, когда столько сил и средств здесь вложено, я тоже не собираюсь. Ломать дело всей моей жизни я не позволю никому! Ты много лет работаешь на меня. Ты начальник службы моей безопасности. Так будь добр, обеспечь мою безопасность.

— Мне надо подумать.

— Что значит «подумать»? — вспыхнул Гриневский. — Пока ты будешь думать, он своему брату менту сольёт компромат на меня. А это и тебя не обойдёт стороной.

— Как раз брат его сейчас меньше всего опасен, — спокойно отреагировал на вспышку босса Анатолий. — Час назад мне сообщил Корнеев, что на Гаршина в Дагестане было совершено покушение. Сейчас он в коме в московском госпитале.

— Каким ветром его в Дагестан занесло?

— В командировку его туда послали. Полицейские взяли двоих террористов, готовивших акцию в нашем городе. Вот его и послали на родину этих уродов. А там подорвали машину, в которой он ехал с местными следоками. Трое насмерть, а Гаршин в коме. Спецрейсом доставлен в Москву, но врачи ничего не обещают. Корнеев лично общался с профессором, который мента оперировал.

— Хоть одна нормальная новость. Но это обстоятельство не делает Романа менее опасным, а только позволяет оттянуть время.

— Я думаю, пороть горячку не надо. Для нас безопаснее будет, если Рома останется при нас. Пусть продолжает выполнять свои обязанности, как и раньше. Тебе следует держать себя в руках и не подавать виду, что ты что-то знаешь. А я попробую с ним поработать. Ну, а если мои усилия не оправдают ожиданий, тогда уже будем принимать радикальные меры. Согласись, потерять такого специалиста — большая расточительность. Он нам может ещё не раз пригодится.