Гриневский не спешил отвечать. Он снова подлил гостю и себе виски, посмотрел сквозь бокал на свет, посмаковал напиток и только потом произнёс:

— Ты моего телохранителя, который тебя провёл ко мне, знаешь?

— Старый знакомый. Я его необдуманно определил на роль статиста в последней операции. Ему удалось выкрутиться. Кстати, не без помощи твоей супруги. Я тогда, грешным делом, подумал, что ты тоже руку к этому приложил.

— Нет, я не вникаю в дела жены. Впрочем, в твои тоже. Как ты проводишь акции и с кем, меня абсолютно не интересует. Главное — результат. Пока он меня устраивал.

Гриневский достал из открытой коробки сигару, отрезал гильотинкой кончик, окунул сигару в виски, раскурил её, с наслаждением сделал глубокую затяжку и сказал:

— Знаю, что ты бросил курить, потому не предлагаю. Я тоже не любитель табака, но под виски обожаю иногда затянуться хорошей сигарой. Может, попробуешь?

— Нет, спасибо! — отказался полковник. — Так что ты хотел сказать насчёт статиста?

Выпустив в потолок густое кольцо дыма, хозяин будничным голосом произнёс:

— Статист должен умереть.

После непродолжительной паузы Ярин поинтересовался:

— Неужели своими силами справиться с такой задачей ваша служба безопасности не может? Не такая большая птица этот статист. Я знаю случаи, когда в твоей СБ люди бесследно исчезали.

Гриневскому не понравилась реакция гостя на его слова. Он выпрямился в кресле, посмотрел Борису в глаза и сказал:

— Я не знаю и знать не желаю, кто, когда и где исчезал. Если я ставлю задачу, то, наверное, я взвешиваю каждый свой шаг. Мой телохранитель слишком популярен среди своих коллег. Если я прикажу им его убрать, это подорвёт доверие ко мне. А оно мне надо? Нет, пусть он умрёт как герой, выполнивший свой долг до конца, защищая своего хозяина. Я устрою ему такие пышные похороны, что от желающих занять пустующее место не будет отбоя.

— Чем же он тебе так насолил? Я ведь знаю, что статист даже под пули за тебя лёг.

— Да что же это творится? — вспыхнул Гриневский. — Уже второй раз мне об этом напоминают!

— Прости, Давид, я не хотел тебя обидеть, — полковник понял, что перешёл грань дозволенного во взаимоотношениях с олигархом. — Просто по-дружески спросил.

— По-дружески не спрашивают, — быстро успокаиваясь, проворчал хозяин. — По-дружески выполняют просьбы. Молча. Пока Рома не совал нос в мои дела, он меня вполне устраивал. Но он затеял опасную игру со мной. Кроме того, нанёс мне личное оскорбление. Вольно или невольно — для меня значения не имеет. Личных оскорблений я никому не прощаю. Он не знает о том, что мне известны его проделки. Так вот, я хочу, чтобы он узнал об этом перед тем, как отправится к праотцам. И не от кого-нибудь, а от меня. Хочу, чтобы первый выстрел не был смертельным — достаточно будет обездвижить. Потом, когда я отойду, можно сделать контрольный выстрел. За эту услугу я заплачу стрелку хорошую премию. Такая вот у меня прихоть.