Криницын едва сдерживался, чтобы не нажать на спусковой крючок. Его бесили наглые глаза этого подонка, его кривая ухмылка и блатная речь. Было понятно, что под бравадой бандит пытается скрыть свой страх, хочет произвести впечатление на врага и не опуститься в собственных глазах.

Немного поколебавшись, Роман согласился:

— Хорошо. Поговорим в гостиной. Но при одном условии: если ты будешь говорить со мной человеческим языком. Медленно повернулся и пошёл. Руки держи так, чтобы я их всё время видел.

Бандит покорно поднял руки до уровня головы, повернулся и прошёл через арочный проём в просторную комнату. Криницын поднял с пола оставленный хозяином квартиры пистолет и последовал за ним. Гостиная была обставлена мягкой мебелью, увешана дорогими коврами, на которых, как в музее, расположилось холодное и огнестрельное оружие разных эпох — от кремниевых дуэльных пистолетов до современных охотничьих ружей и карабинов.

— Богатая у тебя коллекция, — с удивлением отметил Роман.

— Лучшая в городе, — гордо сказал хозяин. — Это моя слабость. С детства собираю оружие. Если увижу стоящую вещь — разобьюсь, но она будет моей. Тут есть такие экземпляры, что любой музей мира рад будет их приобрести. О коллекционерах и говорить не стоит. Любые деньги дадут! Вон тот арбалет — шестнадцатого века. Он в рабочем состоянии. И стрелы к нему тоже древние. Мне его привезли из Франции. Разумеется, нелегально. Вещь историческая, таких в мире не более трёх сохранилось. Ножи, стилеты и прочие колющие и режущие штучки мне в основном братва подогнала. Здесь только шедевры. Можешь сравнить: на зелёном ковре — холодное оружие старых европейских мастеров, а на синем — изделия наших умельцев-уголовничков. Ну разве они хуже?

— Всё это, конечно, интересно, — прервал самозваного экскурсовода Криницын, — сам питаю некоторую слабость к оружию, но я пришёл не за этим.

— Понимаю, понимаю, — в голосе Ганнибала прозвучали почти заискивающие ноты. — Но прежде чем перейти к делу, предлагаю выпить по стаканчику коньячку. Нечасто ко мне наведываются такие отчаянные гости. Скажу прямо: ты первый, кто заставил вздрогнуть Ганнибала. За это надо выпить.

— Я на работе не употребляю, а себе можешь налить, сколько пожелаешь. Пьяному умирать легче. Ты ведь вздумал со мной крутить и потянуть время. Надеешься на своих корешей? Зря! Уложу их рядом с тобой. Так что наливай, пей и рассказывай. Вопрос повторять не буду. Прострелю одну коленную чашечку, не ответишь — вторую, потом ещё что-нибудь, пока не захочешь быть со мной откровенным. Наливай и не делай резких движений.