— Хочу сделать тебе приятное. Помнишь, как ты заставляла меня носить белые рубашки и белые брюки, а я упирался? Мне тогда форму носить было приятнее.

— Что-то поменялось с того времени?

— Многое.

— Уж не юная ли соседка сумела на тебя повлиять? Я в этом плане не сильно преуспела.

Застёгивая молнию на белых брюках, Роман ответил:

— Нет, Жанна тут не причём. Современным девушкам плевать на то, как одеваются мужчины.

— Намекаешь, что я постарела?

— Ни на что я не намекаю. Лучше обрати внимание: эти брюки ты купила мне десять лет назад, а я в них спокойно влезаю. Стараюсь держать форму.

— Вчера ты тоже работал над поддержанием формы?

— Вчера у меня была уважительная причина, — голос Романа стал серьёзным, даже печальным. — Я ведь тебя похоронил. Мы с Петровичем поминали новопреставленную убиенную рабу божию Людмилу.

— Я знаю, — тихо произнесла женщина. — И о цели твоей поездки в Москву тоже знаю.

— Анатолий доложил? — догадался Криницын.

— Работа у него такая — докладывать.

— Так вроде не обязан. После того как его работодатель почил в бозе, Толя свободен от всяких обязательств.

— Теперь я его работодатель. Ты удивлён?

— Последнее время меня трудно чем-либо удивить.

— Тогда иди ко мне и присядь рядом. Хочу обнять тебя. — Роман послушно опустился на диван. Людмила положила ему руки на плечи и, глядя в глаза, нежно сказала: — Я знаю, что ты очень переживал за меня. Я ведь действительно была на волосок от гибели. Меня обкололи какой-то дрянью, сознание практически не работало, а общее состояние было просто ужасным. Полная апатия и безразличие.

Бандит привёз меня в Москву в какой-то закрытый клуб, и меня поместили в номере со всеми удобствами, но без окон. Заходил ко мне только один человек; как я позже узнала, это был управляющий. Он приносил еду и всё необходимое. Никакой грубости по отношению ко мне этот лысый мужчина не проявлял. Наоборот, был всегда вежлив и доброжелателен. А на следующий день появился некто Гурген…

— Знаю такого, — произнёс Криницын и тут же поправил себя: — Вернее, знал. Отъявленная мразь. Прости. Продолжай.

— Этот подонок без всяких предисловий предложил мне заняться с ним сексом, причём добровольно. Когда я его предупредила, что добровольно не получится, он мне ответил: «Силой брать женщин не люблю. Я привык, что женщины сами рады запрыгнуть ко мне в постель. А вот мой кавказский друг просто обожает, когда сопротивляются и брыкаются. Он это называет «объезжать лошадку». Только смотри не перестарайся — может сломать тебе шею в пылу борьбы. Кавказская кровь горячая, сама понимаешь. Так что будь умницей». Когда я у него спросила, что ему от меня надо, этот боров ответил: «Возместить убытки, нанесённые твоим мужем. Пока не отработаешь сполна в моём борделе, о свободе можешь и не мечтать». Он ушёл, а я начала всерьёз подумывать о самоубийстве. Мне стало понятно, что живой меня отсюда не выпустят. Поиздеваются, а потом придушат и тихонько зароют где-нибудь. Как я сказала, никто, кроме лысого господина, ко мне не входил. Была единственная надежда — соблазнить его деньгами, и я попыталась купить его, предложив назвать любую сумму. На что он мне ответил: «Зачем покойнику деньги? У Гургена длинные руки». И предупредил меня, что если хочу выжить, то должна включить мозги и женскую смекалку. А в последний день пребывания ко мне привели визажиста. Совсем мальчик, но своё дело знает хорошо. Мне понравились результаты его работы. Управляющий ещё раз попросил, чтобы я вела себя разумно, и сказал, что скоро придёт гость, ждать уже недолго. А вскоре за дверью послышался шум, суета, топот ног, и снова появился этот лысый и приказал, чтобы я быстро выметалась, пока есть такая возможность, и навсегда забыла туда дорогу. Вместе с другими женщинами он вывел меня через чёрный ход. Все были крайне напуганы и растеряны. Я тоже не знала, что мне делать. Ни документов, ни денег, ни телефона! К тому же выряжена, как шалава. Девчонки бросились врассыпную. Перспектива попасть в полицию меня, как и их, не устраивала. Я увязалась за одной. Та пожалела меня и привела к себе на съёмную квартиру. В вечерних новостях мы узнали, в какую передрягу попали. Хотела сначала позвонить своим сотрудникам, но передумала. Ни к чему им знать о таких вещах. Стала вспоминать телефоны людей, к которым можно обратиться в такой ситуации, и вспомнила только один. Переночевав у новой подруги, я утром дозвонилась к Анатолию, и он сам за мной приехал. Щедро заплатив девочке за помощь и молчание, он повёз меня домой. А по дороге рассказал о смерти Давида и о твоих намерениях разыскать меня или отомстить моим убийцам.