— Все он понимает. Только беспокойно мне что-то. Знаешь, во время войны приходилось бывать в таких ситуациях, когда шансы выжить практически равнялись нулю, но я и тогда так не тревожился.

Хазани улыбнулся.

— Это возрастное, Бакир. Мы уже не те, что в восьмидесятые. Я имею в виду… ну ты понял.

— Понял. Готовим нашу группу. Выход в десять. Наблюдателя пока держи на вершине. Снимем его в девять двадцать.

— Хорошо.

Американский многоцелевой вертолет появился с юга. Он шел на предельно малой высоте, практически над дорогой, пронесся над площадкой, которую контролировали бойцы Файдара.

— Что с ним делать будем? — спросил Дугани. — Подорвем к чертовой матери, как только сядет?

— Нет! — отрезал Файдар. — Сработает система оповещения об атаке. Ты хочешь, чтобы через час тут была куча вражеской авиации? Нет, Драга, подрывать «вертушку» нельзя.

— Неужели мы оставим ее целой?

— Зачем же? Сигнал тревоги передается системой оповещения через бортовую радиостанцию. Экипаж вряд ли будет сидеть в кабине, выйдет. Посмотрим, как пилоты поведут себя. Если они сунутся обратно в вертолет, мы их завалим. А потом, когда отработаем цели, я выведу из строя эту «вертушку», и будет она тут ржаветь, пока местные жители на винтики не разберут.

Вертолет тем временем сделал пару кругов, завис над площадкой, расположенной в каких-то ста метрах от позиции подгруппы Файдара, и медленно приземлился. Из него вышли всего три человека.

Дугани узнал двоих и сказал:

— Это Гасани и Кадир. Третий, по-видимому, полковник Бенсон. Без охраны. Почему?

— А для чего им охрана? Они здесь чувствуют себя в полной безопасности, — заявил Файдар.

От кишлака уже бежали люди.

Расстояние позволяло бойцам слышать их голоса.

— Салам, господин Гасани, — заявил старший из них и развел руки в стороны. — Салам, господин…

— Просто господин полковник, — подсказал Гасани.

— Салам, господин полковник! Мы рады…

Гасани прервал этого типа: