Вскоре принесли блюда. «Каприз» поставили на характерную «подогревалку» на столе: можно вкушать! Он, как сказала Нина, оказался достаточно вкусным, особенно соус, кисло-сладкий, тягучий, наполненный кусочками ананасов, моркови и болгарского перца. Ивану тоже принесли благоухающее и красивое блюдо: куски телятины, прожаренные до коричневой корочки, но нежно-розовые внутри. Именно луковый конфитюр, как заметил Черепанов, острый и сладковато-кислый, служил этому блюду хорошим обрамлением. А фоном — картофель.

После некоторого перерыва, призванного отдать должное мастерству шеф-повара, беседа возобновилась. У Ивана было ощущение, что они знают друг друга давно, просто долго не виделись и теперь пытаются наверстать упущенное. Они синхронно улыбнулись, когда из соседнего большого зала, как из другого мира, видимо, перепутав двери к ним в зал, в ослепительно белом подвенечном платье вбежала разгоряченная от танцев невеста и, смутившись ошибке, ловко крутнувшись, исчезла за стеклянной завесой. Там сегодня начиналась чья-то новая семейная жизнь.

— Так вы, или давай уже на ты, тоже завидная невеста — «в тему» вставил Иван, и что, до сих пор не нашлось достойного претендента на руку и сердце? По мне, так у тебя отбоя от мужчин не должно быть, огромной метлой отгонять надо.

— По-разному случалось, — уклонилась от прямого ответа Нина, — хотя, что скрывать, были варианты. Но после пережитого по-другому смотришь на жизнь, более требовательно и тщательно, что ли. Уже спешить не хочется, да и не нужно. Ну а вы, то есть ты, — поправилась она, — ты-то как? Тоже, небось, не одну девушку волноваться заставил. Даже я с первого раза не устояла перед напором провинциального Казановы.

— А то, — подхватил иронический тон Иван, видимо, так им беседовать было удобнее и привычней, — есть в провинциальных мужчинах некая привлекательность, этакая самобытная жилка, до конца не уничтоженная всемогущей цивилизацией. Простота, грубый натиск, милая необразованность и детская непосредственность, вызывающая у столичных дам нотки умиления. Тем и берём. Этим нехитрым приёмом ещё революционные матросы в семнадцатом соблазняли петербуржских аристократок. Экзотика-с, мадам.

— Да ладно, не переоценивай своих возможностей, донбасский матрос. От кондового провинциала ты так же далёк, как наша футбольная сборная от кубка мира. Уж я-то вижу, сама тоже родом из южных краёв. Но от коренного киевлянина, несмотря на «твою хорошую упакованность», ты всё-таки отличаешься. Не скажу сразу чем, но как только ты вошёл, я сразу это про себя отметила. Не напрягайся, отличаешься в лучшую сторону.