Покорная кошка, лёжа на его коленях, издавала равномерный звук кошачьего удовольствия — гортанное мурчание, и архитектор не смел её прогнать — именно она сейчас должна была ему помочь сделать выбор.

Всё чаще он оставался с Гепой наедине, и любому обитателю дома — то ли членам семьи, то ли слугам — запрещалось входить, когда хозяин думал.

Чем больше он проводил времени за созерцанием будущего, тем тяжелей становилось на душе. Предсказать он мог практически всё — кроме своей собственной судьбы. И это омрачало существование архитектора больше всего. Измученный своим даром, он не мог извлекать из него личную выгоду, а необычные знания о будущих событиях заставляли принимать решения, которые не могли сказаться на его судьбе. И всё же он решился…

* * *

Договорившись с Ритой о встрече, Нина перезвонила в министерство и отпросилась у шефа часа на три. Соврала, что разболелся зуб и нужно срочно к стоматологу.

Ровно к одиннадцати Нина и Иван поехали в уютное кафе на Подоле встречаться с Ритой. Рита оказалась тоже симпатичной, но это был несколько другой тип. Высокая, но с более «солидными» формами, в строгом сером костюме, она немного напоминала стюардессу, рано вышедшую на пенсию. Приветливое лицо со строго очерченными скулами, аккуратно зачёсанные назад волосы и заметная с первого взгляда выправка свидетельствовали о профессиональной принадлежности Риты к организации, постоянно следящей за внешним видом своих сотрудников. Она быстрым оценивающим взглядом скользнула по Черепанову, сердечно обнялась с Ниной.

— И что у вас стряслось, чем вызвана такая секретность? — спросила она у Нины, рассматривая при этом Ивана. — Давайте для конспирации закажем хотя бы кофе или сок.

И хоть её тон был насмешливым, в голосе Иван уловил тревожные нотки. Она понимала, что просто так Нина не стала бы вызывать её с работы. И понимала, что это как-то связано с новым Нининым знакомым.