Прижимая к себе брата, нагнулся ниже к холке и снова тыкал Ниньо каблуками под брюхо, снова уговаривал его, тот с громом копыт несся по голой равнине, а в ребра ему бились болтающиеся, никчемные стремена. Когда оглянулся назад, Бёрд и Том снова были неподалеку, и из этого он сделал вывод, что Ниньо под тяжестью двоих всадников выдыхается. Следующей мыслью было, что преследователи, похоже, отстают, и тут смотрит — один из них остановился и над ним вспухло белое облачко винтовочного выстрела, потом послышался дохленький сухой щелчок, сразу затерявшийся в открытом поле, но это и все. Впереди грузовик вместе с дорогой куда-то исчез, оставив за собою в воздухе лишь белесый шлейф.

Дорога оказалась грунтовым проселком — ни насыпи, ни канав, — так что, выскочив на нее, он даже не сразу это понял. Натянув поводья, резко, с проскальзыванием копыт остановил задыхающегося коня и развернул его в обратную сторону. Бёрд из последних сил нагонял, и он попытался преградить ему путь, но, поглядев на юг, увидел вдруг возникший из ниоткуда допотопный грузовик с кузовом без бортов, везущий сельскохозяйственных рабочих. Забыв о Бёрде, повернул и пустил коня вдоль дороги к югу, к этому грузовику, замахал шляпой.

Грузовик был без тормозов, и, увидев их, водитель загромыхал коробкой передач, постепенно переключаясь с понижением. Рабочие сгрудились у кабины, уставившись на раненого мальчика.

— Tómelo, — закричал им Билли. — Tómelo.[408]

Конь бил копытом и вращал глазами; один из ехавших в кузове принял у Билли чумбур и примотал его к одной из стоек снятого тента; еще чьи-то руки ухватили раненого, кто-то спрыгнул на дорогу, чтобы помочь поднять его в кузов. Кровь для этих людей была явлением обыденным, и никто не спрашивал, что с ним случилось и почему. Называя его el gúerito,[409] они его положили в кузов и вытерли кровь с ладоней о штаны. Один стоял на страже, следил за всадниками погони, руку держа на крыше кабины.

— Pronto, — подгонял он остальных, — pronto.[410]

— Vámonos,[411] — крикнул водителю Билли.

Нагнувшись, он отвязал коня и грохнул по дверце кабины кулаком. Мужчины в кузове помогли взобраться наверх тем, кто спрыгнул на дорогу, водитель врубил передачу, и они рванули вперед. Один из мужчин протянул запачканную кровью руку, Билли за нее схватился. Под Бойда на грубые доски кузова они подстелили рубашки и одеяла-серапе. Понять, жив ли он или уже помер, было невозможно. Мужчина пожал Билли руку.

— No te preocupes,[412] — крикнул он.