Штопаный сидел за баранкой, вопросительно смотрел на Гошу, держа в руках под рулевой колонкой два проводка наготове.

– Заводи, заводи, – Гоша протолкнул на заднее сидение Креста и запрыгнул в машину сам. – Заводи, и поехали. Вот это палево. Ну как же так?

– Куда ехать? – Штопаный завел «газель» и стал выруливать на полосу движения, не обращая внимания на поток автомобилей. Сзади нервно засигналили, но уступили.

– Куда ехать? – опять спросил Штопаный.

– Прямо, Толян, пока прямо.

Планы неожиданно менялись, очень резко и кардинально. Теперь полиция всего Киева знала, где они. Вот так в один момент все обломать из-за какой-то молнии и придурка Креста. Гоше хотелось на ком-то сорваться, но кроме Креста, не на ком было, хотя виновата была молния: там, в банке, дернул он достаточно резко, и ее заело, но зачем этот идиот бросил ему сумку?

– На фига ты ее бросил, на фига?

– Ну как. Ты ведь руку поднял, типа ловлю.

Гоша ничего не ответил. Конечно, в следующий раз не возьмет с собой на дело этого придурка, только будет ли оно, следующее дело – большой вопрос. Так обломиться!..

– Гоша, куда? – опять спросил Штопаный. – Сейчас автосалоны проедем, и куда, на Троешку, Оболонь или в город?

– А сам как думаешь? – Гоша не знал, что делать. Одно дело – по плану, другое – когда план рухнул.

– На Троешке и Оболони нас накроют, может, в город? – Толян явно был напуган, но решение принимать нужно было, и срочно.

– Тоже так думаю. Если повезет, затеряемся.

Штопаный вытер пот со лба и воткнул пятую передачу, отклонился чуть влево, вглядываясь в боковое зеркало.

– Все, сзади менты, – обреченно сообщил он.

Гоша выглянул в свое окно:

– Быстро, однако, отреагировали. Гони, Толян. Давай правее, на Набережную, и топи, топи.

Они заняли крайний левый ряд и мчались, наступая на пятки впереди идущим автомобилям, заставляя их освобождать полосу.

Вой полицейского «форда» они услышали секунд за тридцать до того, как он появился справа, поравнявшись с ними и пару раз хрюкнув громкоговорителем. «Водитель “газели”, немедленно примите вправо и остановитесь!» – прозвучало из громкоговорителя.

Штопаный, наоборот, только ускорялся, насколько позволял движок грузовичка. Для города скорость уже была приличной, километров сто двадцать в час, точно определить было нельзя, поскольку стрелка спидометра дошла до отметки «сто» и замерла. Дорога впереди и правее быстро освобождалась по мере движения «газели»: водители, почуяв что-то неладное, уходили в сторону от греха подальше.