Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).
Автограф неизвестен. Датируется по помете в наб. экз. 1917 г.
«Песни, песни, о чем вы кричите?..»
«Песни, песни, о чем вы кричите?..»
П18; Рус. (корр. отт. Тел.); П21; И22; Грж.; ОРиР; Б. сит.; И25.
Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).
Беловой автограф — ИРЛИ, без даты. Беловой автограф первоначальной редакции заключительной строфы — РГАЛИ, с подписью автора и авторской датой: «Москва. 17 декабря 1918», которая, судя по всему, представляет собой дату выполнения автографа (сб. П18, где было напечатано стихотворение, к середине декабря 1918 г. вышел). Датируется по помете в наб. экз. 1917 г.
Имелся экз. П21 с дарственной надписью «Ивану Константиновичу Меньшикову с приязнью. С. Есенин. 1920. Нояб. Москва» и с авторскими поправками в тексте стихотворения: в ст. 13 вместо «осенняя» было вписано «равнинная», кроме того — зачеркнута заключительная строфа и вписан текст, совпадающий с окончательной редакцией. Местонахождение данного экз. в настоящее время неизвестно, приводится по копии с подлинника (частное собрание — Москва).
Резко осудил стихотворение П. И. Лебедев-Полянский. В рецензии на П18, процитировав вторую и третью строфы стихотворения, он писал: «Ни один серьезный и последовательный коммунист не может примириться с желанием автора “Преображения”; коммунист не ищет “голубого покоя”, он горит огнем красного энтузиазма и творчества, — он не мечтает бродить по траве “одиноким”, он привык чувствовать себя членом коллектива; и на свою душу он не смотрит как на суму нищего, — наоборот, в ней он находит достаточно сил для борьбы не только с интеллигентскими, слащаво-идеалистическими настроениями, но и с врагом более сильным» (журн. «Пролетарская культура», М., 1919, № 6, февраль, с. 42). В. Л. Львов-Рогачевский высказал предположение, что слова Есенина из первой редакции заключительной строфы являются самооценкой революционных поэм 1917–1918 гг.: «В своих стихах Сергей Есенин силен не мыслью, а настроением. И когда это настроение искренно, когда оно выражается без вычур, без позы и кривлянья, без шаманства — оно захватывает и пленяет читателя. А когда этого настроения нет, получается что-то крикливо-вымученное...». Приведя затем две первые и две последние строки первой редакции («...Несчастье родиться поэтом // И своих же стихов не любить!..»), критик продолжал: «Его прекрасные революционные стихи пришли к нему, как радостный гость, на короткое время, пришли не как результат глубокого революционного миросозерцания, а как вспышка восторженного настроения» (Львов-Рогачевский В. «Поэзия новой России», М., 1919, с. 59).