Но не только книжные источники использовал Есенин. Он немало почерпнул из рассказов о Персии тех своих бакинских и тифлисских приятелей и знакомых, которые бывали там. В частности, с 1923 г. работал в Персии В. И. Болдовкин. В своих воспоминаниях он рассказывал: «Сергей с жадностью интересовался памятниками старины. Знаменитая Девичья башня, старый дворец очень интересовали Сергея. Осматривая памятники старины, Сергей задавал мне множество вопросов о Персии. Я почувствовал, что Персия не дает ему покоя, тянет к себе». Он передал слова Есенина: «Ты знаешь, Вася, я хочу создать целый цикл стихов про Восток, про Персию. Про Персию старинную, древнюю, про Персию новую, такую, как она есть» (газ. «Молодежный курьер», Рязань, 1991, 26 декабря, № 76; спец. вып. «Тропа к Есенину»). Сходен рассказ и другого бакинского знакомого Есенина, В. А. Мануйлова: «Наша прогулка завершилась посещением Кубинки, шумного азиатского базара. Мы заглядывали в так называемые «растворы» — лавки, в которых крашенные хной рыжебородые персы торговали коврами и шелками. Наконец мы зашли к одному старику, известному любителю и знатоку старинных персидских миниатюр и рукописных книг. Он любезно принял русского поэта, угощал нас крепким чаем, заваренным каким-то особым способом, и по просьбе Есенина читал нам на языке фарси стихи Фирдоуси и Саади. Уже под вечер мимо лавки прошел, звеня бубенцами, караван из Шемахи или Кубы, заметно похолодало и наступило время закрывать лавку, а мы все сидели и рассматривали удивительные миниатюры, украшавшие старинную рукопись “Шахнаме”» (Восп., 2, 179). Обогатили представления Есенина зарисовки с натуры и рассказы побывавшего в Персии его приятеля художника К. А. Соколова, с которым он часто общался в дни своей жизни на Кавказе. Некоторые из рисунков К. А. Соколова были тогда же опубликованы (см., например, журн. «Ленинград», 1925, № 26, 18 июля, с. 10–11). Н. К. Вержбицкий называет еще одного знатока восточной поэзии и изобразительного искусства, с которым часто беседовал Есенин в Тифлисе, — журналиста В. П. Попова.

Большинство персидских реалий почерпнуто Есениным из литературы или из рассказов. В значительной мере условными являются женские образы этого цикла. В нем три имени: Шаганэ, Лала, Гелия, кроме того, «задумчивая Пери» и «дальняя северянка». Показательно соотношение этих имен с реальностью.

Шаганэ — в зимние месяцы 1924/25 гг., когда Есенин жил в Батуме, он познакомился там с молодой женщиной, тогда учительницей — Шаганэ Нерсесовной Тальян, они несколько раз встречались, Есенин подарил ей свой сборник с дарственной надписью. Но с его отъездом из Батума знакомство оборвалось, и в последующие месяцы он никаких усилий к его возобновлению не прилагал, хотя имя Шаганэ вновь возникло в стихах, написанных в марте, а потом в августе 1925 г.