вытолкнув в жизнь — холодную и сырую.

...я — диктофон небесный, я все фиксирую,

там расшифруют.

Дети двухтысячных в парке играют в карты,

из девяностых — в офис, в одежде строгой.

Что остается нам? — эти цветные кадры.

И черно-белых еще немного.

Я умею смеяться, драться и целоваться,

я люблю молодое вино и старые хохмы.

Это все, что есть у меня, — дурное бахвальство

и еще нахальные рыжие лохмы.

Не умею работать, краситься и готовить,