Гроб и свечи, печальные лица.

Тихо плачет и плачет вдова.

Ни мечтам, ни надеждам – не сбыться,

И в сознанье стучатся слова:

«Я – одна. Без привычной защиты.

Не согреешь, не глянешь в глаза.

Придавили незримые плиты,

И чужие звучат голоса…

Где ты, милый? Какою дорогой

Пошагал, без телесных оков?

Хорошо бы, с надеждою – к Богу.

Но на самом-то деле – каков?

Говорят, что застав будет – двадцать.

Будет стража – страшней и страшней.

Будут злые пугать, и ругаться

Нагло требовать части своей…

Как помочь тебе, бедное сердце?

Я сама утонула в грехах…

Ни укрыться тебе, ни согреться…».

И отчаянье стынет в очах.