С Богом болью душевною делится,

А просить о другом не осмелится.

И, прощаясь с пустою дорогой,

Словно тенью бредёт босоногой.

А когда в дом пустой возвращается

С той же мыслью к Нему обращается.

Не поймёт в чём же всё же причина.

Еле теплится в теле лучина.

Но в ответ, как обычно, молчание

Продолжает старушки страдание.

На столе тихо руки сложив,

Прошептала: «Хоть жив ли, скажи!»

Будто свежего ветра порыв,

Донеслось долгожданное: «Жив!».

«Жив, и ладно», – вздыхает она,

Бесконечно терпенья полна.

Видно, участь у всех матерей

Ждать смиренно ушедших детей.

А дождутся они или нет,

Только Бог знает этот ответ.