Николай Павлович Анциферов родился 13 июля 1889 года в усадьбе Софиевке Уманского уезда Киевской губернии[1325]. Фамилия Анциферов (Анцыферов) происходит от греческого имени Онисифор («приносящий пользу»). Как пишет Анциферов в мемуарах «Путь моей жизни», «предки были сторонники вольностей Великого Новгорода» и впоследствии «отправились в ссылку в северный край, где и осели в Архангельске», войдя «в ряды служилого дворянства»[1326].
Отец Анциферова – Павел Григорьевич (1851–1897), сын архангельского корабельного майора, действительный статский советник, после окончания Земледельческого института занимал должность инспектора Уманского училища земледелия и садоводства, а с 1891 года состоял директором Никитского ботанического сада в Крыму. Мать – Екатерина Максимовна (урожденная Петрова; 1853–1933) – дочь тверского крестьянина, родилась в Петербурге; получила домашнее образование, неплохо музицировала.
Годы детства протекали безоблачно и счастливо в Софиевке, бывшем имении графов Потоцких, и в Крыму. Для Анциферова, как и для многих людей его поколения, родительский дом был местом, воспитавшим чувство защищенности, и, как выразился Александр Бенуа о своем доме, «был напитан атмосферой традиционности и представлял собой какую-то „верность во времени“»[1327].
После смерти отца Анциферов живет с матерью в Пулавах (ныне город на территории Польши), а затем в Киеве, где учится в прославившейся своими выпускниками 1‐й гимназии.
В 1908 году Анциферов переезжает с матерью в Петербург; в 1909‐м экстерном сдает выпускные экзамены во Введенской гимназии[1328] и поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета.
«Петербург – это русские Афины. Стольный город русской духовной культуры»[1329] – так сформулировал Николай Павлович свои впечатления от встречи с городом.
«Еще не будучи студентом, живя в Петербурге в начале 1908 г., я изредка посещал лекции по истории философии: А. И. Введенского, Н. О. Лосского, И. И. Лапшина… во мне оформлялось желание изучать исторический процесс через познание отдельных личностей. <…> Я был убежден, что только изучение конкретной личности может содействовать пониманию исторического процесса»[1330].
Анциферову, как потомственному русскому интеллигенту, в высшей степени был свойственен народнический просветительный пафос. Поступив в университет, «я решился начать курс лекций по русской истории рабочим Обуховского завода. <…> Я был очень застенчив, даже робок. Но сознание, что я