И тогда на трибуну поднялся совсем другой большевик — из крыла решительного и боевого, подобно вождю, сидевшему в соседней комнате. Пришел человек безликого псевдонима — Лев Троцкий, позаимствовавший фамилию у русского генерала Троцкого, начальника штаба русских войск при покорении Средней Азии.

Речь Троцкого открыла его сверкающий путь великолепного оратора, который умел словом поднять армии.

— Восстание народных масс, — кричал он, уткнув в зал острую эспаньолку, — не нуждается в оправдании! То, что произошло, — это восстание, а не заговор… народные массы шли под нашим знаменем и победили!

На следующем заседании съезда, когда во всем Петрограде не осталось организованного сопротивления большевикам, уже присутствовал Ленин и сделал там доклад.

Теодор провел не один час, стараясь отыскать альтернативы той ночи, — он полагал, что ночь важна для истории и историков, потому что она во многом определит судьбы XX века на всей Земле. Была ли надежда на то, что блок левых партий сохранится хотя бы на время? Ведь Теодор собственными глазами видел, как радостно и воодушевленно зал проголосовал за единство! И как на глазах разрушилось это единство.

Большевики согласны были делить власть только до того момента, пока не были уверены в своей безопасности. Как только они победили, союзники им стали не нужны, а потом и вредны. Ленин тут же забыл о собственной идее общего фронта, против которого буржуазия не посмеет начать гражданской войны. И в наступающей гражданской войне на стороне врагов большевистской республики во многих случаях оказались отвергнутые ею демократы, и судьба их была трагична. Но не более трагична, чем судьба тех анархистов и левых эсеров, которые остались с большевиками и погибли.

* * *

Партия большевиков в силу особенностей ее доктрины и людей, стоявших во главе ее, никогда не намеревалась заработать власть. Она хотела ее захватить. Она годилась для страны тоталитарной, где переход власти может быть только насильственным.

Но то, что получилось в Петрограде, в других городах и весях Российской империи проходило далеко не так гладко и убедительно. Ведь половина большевиков скопилась в двух столицах, а в иных крупных городах, даже губернских, о большевиках и не слыхали. Так что во многих губерниях власть перешла не к большевикам, а к тем левым партиям, что имели преимущество в местных Советах, а то и к центристам, если у левых преимущества не оказалось.

В Симферополе в томительном противостоянии с органами власти Временного правительства набирали силу татарские националисты, готовившие выборы в курултай, чтобы освятить волей народа свою власть. Объявившая в начале ноября о своей самостоятельности Украина в обмен на северные крымские уезды согласилась способствовать татарской автономии и также, что было весьма важно для Крымской республики, помочь в быстрейшем переводе в Крым Татарского Уманского полка.