—Вы всё сказали, граф? — максимально холодно спрашиваю разошедшегося Аракчеева.

Глазки генерала, никогда не служившего в армии, вдруг забегали и принялись путешествовать по стенам моего аскетичного кабинета.

—Лучше заткнитесь и не мешайте. Помогите вашим людям навести порядок в поставках, там проблем невпроворот.

—Я не привык, чтобы со мной разговаривали в подобном тоне, — попытался возмущаться этот бездарь.

—А мне плевать на чувства человека, который не может предложить стране ничего кроме мифической верности. Ты, штафирка придворная, которая не умеет думать. От таких рьяных слуг вреда больше, чем пользы. Ибо лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Именно твои подчинённые, которые сейчас сидят под арестом, совершали преступления. Но ты слишком глуп, чтобы даже подобрать достойных помощников. Хорошо, что сам не замаран, а то бы сидел сейчас с ними в камере.

—Вы не посмеете! Я уполномочен Его Величеством прекратить это глупое судилище! Ваши обвинения тоже беспочвенны.

—Ты бесполезная тля, волей случая оказавшаяся у трона, — резко обрываю причитания генерала, который из-за волнения начал дёргать жёсткий воротник мундира, — Только показания казнокрадов являются причиной того, что на трибунале ты окажешься обвинителем. Хотя стоило бы осудить и тебя. Косвенно ты виноват не меньше. Поэтому иди и выполняй свои обязанности. Формально ты ограничен в перемещениях до окончания трибунала. На суде подпишешь все нужные протоколы. А теперь, пошёл вон, холоп!

Чуть ли не плачущего фаворита двух Императоров, как ветром сдуло. Граф, мать его етить. Отрыжка прежней системы. Хорошо, что хоть не ворует. А то бы его реально повесить.

Заседание трибунала проходило буднично и уже по апробированной схеме. Триумвират в лице меня, Аракчеева и Беклешова заседал в президиуме. Следователи, веянный прокурор и полный набор обвинений. Всё как положено и строго по новому УК.

Опрашивали людей как конвейер. Секретарь зачитывал обвинения, часто уже подтверждённые арестованными. Было скучно и неприятно. Брезгливость то и дело одолевала меня, когда я выслушивал очередной список преступлений. Аракчеев демонстративно молчал, Беклешов иногда делал едкие замечания и негодовал.

Я здесь провёл ещё одну демонстративную акцию. Богдан насильно вывез из столицы множество интендантов, чиновников разных ведомств, частных поставщиков из купцов и несколько представителей знатных фамилий. Против всех из них были даны показания, и я был в своём праве. Другой вопрос какая буря разразилась после этого в столице. Александр прислал три истерически письма подряд. Не отставали разного рода покровители и просители.