От моего насмешливого тона японец невольно скривился, а лицо всего на секунду исказила гримаса ярости, но почти сразу тот обратил свой взгляд на того самого эмпата и после недолгих колебаний тот отрицательно качнул головой.

— Он… не лжет, господин Ясуши.

— НЕТ! Он врёт! Это он! Больше некому! — испуганно заголосил Жеголев, трясясь от страха, и покосился тотчас на хмурого ратая, который после слов эмпата презрительно взглянул на Стаса.

— Раз мы всё выяснили, то прошу нас пропустить, у нас раненые, — хмыкнул я. Хоть и понимал, что никто нас не отпустит, но мало ли, чем черт не шутит.

— Ты же ведь не думаешь, что так всё и закончится? — холодно отчеканил Ясуши и, щелкнув быстро пальцами, отдал приказ витязям. — Взять его людей! Спросим еще раз, но уже иначе! Мне кажется, что ты лжешь!

Четверка духовных витязей действовала с молниеносной скоростью. Ярко-золотой покров резко вспыхнул и те на всем ходу устремились в нашу сторону.

Вот только к чему-то такому я и готовился. Враг есть враг.

— Моё присутствие для вас шутка какая-то, да?! — рявкнул свирепо я, прожигая врагов глазами праведного гнева.

Вот только девять напитанных духом игл за долю мгновения сорвались с пальцев и кистей, и устремились к своим жертвам еще до моих слов. Действовать я начал ещё в момент приказа Ясуши. Пришлось метнуть всё, что было в оставшемся довольно скромном арсенале. Даже Жеголеву досталась одна и для пущей убедительности по две на каждого витязя. Неизвестно как поведет себя их защитный покров. Сейчас я заметно ослаб.

Четыре смерти случились за один миг. На такой скорости у них получилось сделать десятка два шагов. Воители даже умудрились быстро миновать Ясуши, но когда до меня оставалось всего с пяток метров, до них добрались мои напитанные иглы, вначале первые четыре, а после оставшиеся, и в очередной раз я не рассчитал вложенной силы и разные части их голов превратились в ошмётки. Тела витязей словно споткнулись, а после друг за другом, как подкошенные повалились на тёмный песок пустоши, заливая песчаную округу своей собачьей кровью, которая хлестала у кого из обезображенной и раскуроченной челюсти и горла, у кого не хватало половины лица, а у кого-то и половины головы.

Вот только падла Жеголев умудрился выжить, в последний момент мою иглу у его лба перехватил тот самый ратай, что стоял рядом с ним и с радостным прищуром переломил её напополам.

— К моим людям вы подойдете только через мой труп, — отчеканил хмуро я и, сделав пару шагов назад, приготовился к битве не на жизнь, а на смерть. — В гробу я видел твои приказы, твои людей и тебя, пёс шелудивый!