— Рузский: Но что скажут наши союзники?

— Родзянко: Они сами настаивают на этом. К вам в штаб под видом американского журналиста выехал их представитель с особыми секретными полномочиями и с согласованным текстом отречения. В качестве верительной грамоты он подарит вам книгу с автографом североамериканского президента Вудро Вильсона.

— Рузский: Он поможет мне в переговорах с его величеством?

— Родзянко: Он поможет вам быстро и незаметно скрыться, если наша миссия провалится, и придётся спасаться бегством.

— Рузский: Всё так шатко и неопределённо?

— Родзянко: Наоборот. Все командующие фронтами поддержат ваше предложение. “Старик” уже провёл необходимые переговоры. Эвакуация — обычная мера предосторожности. Мы должны заботиться о таких патриотах России, как вы!

— Рузский: Спаси и сохрани! Отбой связи.

— Родзянко: Удачи, Михаил Владимирович!

* * *

На следующее утро, твёрдо чеканя шаг, генерал Рузский направлялся к Николаю II, имея на руках ответы на телеграмму Алексеева всех трёх генерал-адъютантов — великого князя Николая Николаевича, Брусилова и Эверта. Послания, сформулированные в выражениях покорности и лояльности государю, сводились к поддержке немедленного отречения.

Великий князь:

«Как верноподданный, я считаю, что в соответствии с моей присягой на верность и таким же состоянием духа, должен умолять на коленях Ваше Императорское Величество спасти Россию и ее наследника, лично хорошо зная Ваши чувства священной любви к России и к нему. Перекрестившись, передайте ему Ваше наследство».

Брусилов:

«Прошу передать императору мое верноподданническое прошение, основанное на моей преданности и любви к Отечеству и царскому трону… чтобы он отказался от престола в пользу Его светлости наследника, цесаревича, при регентстве великого князя Михаила Александровича».

Эверт: