Но и второй, ее собеседник тоже показался мне смутно знакомым. Старик, судя по скрипучему голосу — совсем древний. Уже повидавший многое, и оттого особенно недоверчивый и даже упрямый.

— Что это меняет? — вздохнул он. — То, что его ожидает, потребует куда большего. Нам предстоит создать великого среди великих, ты потратила столько времени — а нашла…

— Обычного человека? — Девчонка едва слышно усмехнулась. — Может, и так. Но в нем есть душа, такая же, как у нас с вами. И ее свет не погас даже там, где всегда темно. А это стоит не меньше дутой славы и тонкого ума тех, кого мы приводили сюда раньше. К тому же он видел то, что не видели они — и знает цену всему.

— Неужели ты веришь?..

— Да. Порой великое порождает малое, а малое — становится великим, — отозвалась девчонка. — И там, где не справились другие — он преуспеет.

— А может, и нет! — Старикашка явно был не восторге от происходящего. — Наши силы на исходе. И если не получится на этот раз — мы уже не сможем повторить подобное… Нет, слишком рискованно. Отпусти его. Он заслужил покой.

Что?.. Нет уж, я так не договаривался. Какие-то премудрые сущности обсуждали мою судьбу, собирались решать что-то — и даже не удосужились поинтересоваться моим мнением.

— Эй! — Заорал я изо всех сил. — Вообще-то я еще здесь!

Но высшие силы не ответили. То ли не услышали, то ли посчитали недостойным ни ответа, ни даже самого моего присутствия на великом совете. Поэтому и вышвырнули из небытия обратно.

Прямо в мою комнату в Елизаветино.

Почти полминуты я ворочался на мокрой от пота простыни и пыхтел, пытаясь осилить целебное плетение. И только потом кое-как сполз с кровати, умылся и решил, что ложиться в половину пятого утра нет уже никакого смысла. Конечно, я мог бы урвать еще полтора, а то и два часа сна, но даже возвращаться в постель уже не хотелось — ничего хорошего меня там не ожидало.

Сны, уже почти успевшие забыться, снова вернулись — и теперь они стали куда продолжительнее и красочнее, а пробуждение — куда неприятнее. Будто неведомая сила таким образом пыталась напомнить мне что-то важное, ничуть не стесняясь в средствах.

Но толку было немного.

В общем, с того самого дня, как началась война, спал я отвратительно, и утро приносило лишь сомнительно облегчение. Я не соврал Багратиону: работы у нас точно прибавилось — и еще вопрос, у кого больше. Третье отделение до сих пор разгребало ворох июньских дел, а на нас с дедом свалилось перевооружение целой армии, которая стремительно пополнялась новобранцами. Конечно, Павел еще не объявлял масштабной мобилизации, но резервы наращивались ударными темпами… и уж точно не зря.