— Что скажет товарищ Павлов? — Сталин последнее слово всё-таки даёт мне. Встаю.

— Товарищи высказали множество интересных идей. Возможно, некоторые возьму на вооружение. Кроме торопливости. Дело вот в чём. Добить окружённых мы добьём. Это вопрос нескольких дней или недели-двух. Но удержать прежний темп наступления не сможем по чисто техническим причинам. В наступающих войсках боеприпасов осталось в среднем по два бэка. Угрожающими темпами расходуется горючее. По итогу так: вести бои высокой интенсивности мы можем не более трёх-четырёх дней. Реально, двух, не будем же мы оставлять войска полностью без снарядов и патронов. Так они сразу станут лёгкой добычей для врага.

Скучнеют глаза великих стратегов и полководцев, очень скучнеют. А не надо от земли отрываться.

— Для сохранения прежнего масштаба и темпа наступления мне нужно около трёхсот эшелонов боеприпасов в неделю. Это минимум, товарищи. Пока мы получаем не более сотни в неделю. Потому без паузы не обойтись.

— Рискуете отдать инициативу, — надо признать, Будённый правильно понимает момент.

— Мы осознаём этот риск, Семён Михайлович. Но повторяю: сначала боеприпасы, и только затем можно строить наполеоновские планы. Пока продолжим воздушный террор, будем время от времени покусывать фон Бока, чтобы он не пришёл в себя и не удивил нас чем-нибудь неприятным, — хотя сам я натурально в упор не вижу, что он может такого сделать.

— А тем временем… кстати, вам надо быть готовыми принять тридцать-сорок тысяч военнопленных. Белоруссия такого количества не переварит. Надо готовить продовольствие, эшелоны для вывоза вглубь страны, подыскивать им фронт работ. А тем временем мы соединимся с Северо-Западным фронтом окончательно и подготовим тылы для дальнейшего наступления.

— Не забудьте, что со дня на день начнётся климатическая пауза, товарищи. Впереди осенняя распутица, вести боевые наступательные действия станет невозможно.

И всё-таки не понял, зачем меня вызвали в Москву. Нет, дела всегда найдутся, но не обязательно командующего дёргать. Те же наградные листы комиссар Фоминых прекрасно бы доставил.

Потом понял. Когда вождь притормозил меня после заседания.

— Садись поближе, товарищ Павлов, — машет дымящейся трубкой на стул рядом.

— Как конкретно ты хочешь укусить фон Бока, товарищ Павлов.

Решаю, что теперь можно. Тем более в узком кругу, где даже Берии нет. Впрочем, в его присутствии не стал бы откровенничать. Есть причина, почему сейчас можно не опасаться сглазить.

— Несколько часов назад десятая армия генерала Голубева вторглась на территорию Восточной Пруссии. 6-ая кавдивизия ускоренным маршем направляется в сторону Кенигсберга.