На обратном пути из авточасти Ганс обратил внимание Манфреда на одну очень интерсную деталь:

— А ты заметил, что русские на всех своих машинах, по крайней мере армейских, ставят одинаковые моторы?

— Не обратил, потому что моторы эти если и имеют что-то общее, так это то, что они все дизельные.

— Сразу видно: гонщик, а не механик. В принципе да: на трехтонках у них моторы рядные шестицилиндровые, на полуторках — V-образные «шестерки», а на легких машинах рядные четырехцилиндровые. И V-образные двенадцатицилиндровые на тяжелых тягачах. Но у всех этих моторов абсолютно одинаковые цилиндры, совершенно одинаковые форсунки, поршневая группа идентичная — и одна запчасть годится для ремонта любого мотора. Кроме коленвала и блока цилиндров с картером, конечно. Я там говорил с механиками, они это заметили и деталями с разбитых трофейных машин ремонтируют любые другие трофеи. У нас, конечно, тоже стараются ввести подобную унификацию, но до русских, по крайней мере в части унификации моторов, нам еще очень далеко.

— Я слышал, это потому, что моторы для всех своих грузовиков русские делают вообще на одном заводе, и поэтому у них и машин не очень много. А в Германии только крупных автомобильных фирм восемь, и у каждой моторы делаются не на одном заводе…

— Боюсь, что русские нам просто головы дурят. Я же смотрел машины в этом батальоне, и там моторы минимум четырех разных производителей, по крайней мере если судить по надписям. Кстати, ты видел эту бензиновую таратайку? На ней стоит бензиновый мотор с чугунным блоком цилиндров, но поршневая там точно такая же, как и на всех русских дизелях!

— Интересно даже, а на танках у них какие моторы? По двадцать четыре цилиндра?

— По дороге у нас как раз танковая часть, если хочешь, можно у них спросить. В любом случае время обеда не просто наступило, но и давно прошло, а среди танкистов, я думаю, твоих поклонников тоже немало. Завернем?

Благодаря визиту в танковую часть Манфред Георг Рудольф познакомился с еще одним «чудом» русской автомобильной мысли — правда, назвать это «чудо» автомобилем можно были лишь при сильном напряжении фантазии. Нелепый каркас из каких-то водопроводных труб с кое-как присобаченным сзади мотором… но фон Браухича заинтересовала — как гонщика — подвеска. Передние колеса вывешивались на рычажной подвеске, аналогичной подвеске сто двадцать пятого гоночного «Мерседеса», задняя подвеска так же была типа Де Дион — как и на немецком болиде, но зачем все это приделано к этой странной колеснице, штурмфюрер автомобильного корпуса понять не мог. А на вопрос, зачем танкисты вообще приволокли к себе это… чудо, ему ответил пожилой капитан: