Тощий пожевал губами, но ничего не сказал. Толстый же заметил горестно:

       - Мы Вас прекрасно понимаем, но мы оставили такой стол, такой стол, - он причмокнул, а на жирной лоснящейся физиономии проявилось горестное выражение лица, свидетельствующее о сожалении, которое он испытывает.

       Третий присутствующий ничего не сказал, а внимательно огляделся. Увидел он не многое. Помещение, в котором мы находились, представляло собой малый банкетный зал кафе "Север", так называемый кабинет. Пыльные стулья с красной бархатной обивкой; стол, накрытый грязной скатертью, разбитое зеркало, хрустевшее под ногами и отражавшее в уцелевшей половине наши ноги и все, больше ничего лишнего.

       - Извините господа, пылесосить не стал, - развел я руками и постарался обезоруживающе улыбнуться. По моему получилось не очень, так как на мою ухмылку никто не прореагировал.

       - Ну и зачем же вы хотели с нами встретиться? - ворчливо все-таки вступил в разговор третий.

       - А по-моему наоборот, - и отвечая на невысказанный вопрос объяснил, - если бы не было вашего желания, то фига бы с два вы решились перебазироваться из охраняемого помещения сюда. То есть я бы к вам пришел, а не вы ко мне.

       Третий, по-видимому, главный у них, тяжело вздохнул и сказал:

       - В чем-то вы правы, но я бы сказал, что существует равноценный интерес в этих переговорах.

       - Хотелось бы уточнить, вы договариваетесь только от себя или ото всех?

       - Руководством нашей церкви одобрен этот разговор, постарался увильнуть третий.

       - Я имею в виду, говорите ли вы от имени всех властных структур города, или только от себя?

       Главный промолчал, в разговор вступил тощий:

       - Скажем так; мы пока не информировали своих союзников о возможности переговоров с вашей... с вашими... - было видно, что он находиться в затруднении, а я не собирался ему помогать, - ... структурами, - наконец он нашел подходящее определение.

       - А действительно, кто мы? Я даже и не задумывался над этим. Вырвались - ладно; жизнь устроили - ладно; а самоназвание придумывать, это пускай слон думает - у него башка большая. Да и этот, скорей всего не просто пальцами щелкал, а пытался узнать как мы себя называем, я же его обломал. Ну и ладно! Пусть думает, что наше название - тайна есть великая, что не каждому открывается. Тем временем речь подхватил толстый, зачастив словами, словно боялся, что не успеет:

       - Видите ли в чем дело, наше руководство, в мудрости своей, решило, что не дело когда паства наша прозябает в грехе и бесам поклоняется. Горестно смотреть на это посланнику божьему на земле и решил он просить разрешения у властей светских открыть церкви в поселениях ваших, чтоб не закоснели люди вашим в грехах, ибо ведомо Вседержителю, что там где не славят его и не вспоминают делами праведными, то Диавол пробирается в души и сердца грешников...