И все для того, чтобы никто из нас не знал, что мы — уроды. Вырожденцы, мутанты, чудовища, что мы не похожи на настоящих людей. Что мы вообще не люди.

Вернее, для того, чтобы лишний раз не напоминать нам об этом.

Все для того, чтобы мы могли спокойно их жрать.

Все для того, чтобы нас не мучила совесть.

Ну, вот теперь я все знаю.

Что дальше?

— Твой случай, конечно, необычен. — Отец встал и направился к сейфу. — Весьма необычен. Честно говоря, мы не ожидали, что на планете сохранился разум… Хоть в каких-то его проявлениях…

Врет.

— На планете есть люди! И они действительно разумны! Даже если они неразумны… Они люди.

Отец спрятал папку в сейф.

— Настоящие люди, — сказал я.

— Они люди лишь внешне. Биологически. На самом деле это дикие существа, которые давно уже утратили остатки разума. Это не люди в нашем понимании… Так что не волнуйся, сын, на планете нет настоящих людей.

— На планете есть настоящие люди! Планета Земля! И на ней люди! Этот человек, которого я притащил, — у него татуировка. Он в башмаках! И он разговаривает! И у него ремень. И татуировка… Спроси у Хитча, если мне не веришь! Кто-то сделал ему эту татуировку! На планете есть люди!

— Если и есть, то это ничего не меняет, — мягко улыбнулся отец. — На планете есть люди. И что?

— Как что?! Как что?! Мы же должны устанавливать контакт! Мы ведь так давно к этому стремились…

Отец снова приложил палец к губам. Ко рту.

— Контакта не будет, — сказал он. — И ничего не будет.

— Но это же люди! Тот, кого я притащил, он носит ботинки…

Отец начал говорить. Он говорил тяжело, слова будто выворачивались из него, не хотели лезть, а он их будто выплевывал кусками.

Я слушал.