— Мы спасли пятерых, а ты ругаешься… — сказал я, сидя напротив него на траве.

— Просто вы идиоты. Все! — зашипел Матвей, потирая ушибленную челюсть и распухший до невозможного глаз. Тягаться со мной, когда включается боевой режим не стоит. — Вы даже из безопасной операции по эвакуации смогли сделать полноценную войну. Как магниты притягиваете к себе неприятности.

— Все получилось случайно, — сказал я, провожая взглядом пролетающий вертолет, — Кто знал, что так получиться!

Разговор прервал прибежавший врач. Он с удивлением уставился на Матвея, не решаясь заговорить.

— Что случилось? — рыкнул Савельев, опасаясь самого страшного.

— Матвей Григорьевич, запросите у аналитиков данные на всех бойцов. Нужна кровь. По другому мы не справимся! — выпалил скороговоркой врач.

Матвей хотел ответить, но я остановил его движением руки.

— Знаешь, мы ведь похожи со Смирновым. Единый боевой механизм так сказать. — оба смотрели на меня не понимая о чем речь, — Почти всегда вместе шли, вместе умирали, вместе оживали. — поднявшись на ноги, я пошел к вертолету, в котором лежал Алексей, — У нас с ним даже кровь одинаковая! — крикнул я во все горло, не поворачиваясь назад, — Но моя мутировавшая, даже лучше!

* * *

Алексей Смирнов лежал на специальных носилках, которые имели возможность трансформироваться в подобие операционного стола. На специально закрепленном устройстве уже висело два пакета с непонятным содержимым, которое вливалось в тело через установленный в ключице катетер. Разрезанный костюм Алексея валялся недалеко он вертолета.

Белое лицо Смирнова и большие синяки под глазами свидетельствовали о сильной кровопотери. Могучая широкая грудь очень быстро вздымалась, от чего тело било крупная дрожь. Организм усердно боролся, стараясь при помощи ускоренного дыхания восполнить недостаток кислорода. Второй врач уже пыхтел над огнестрельной раной, значительно увеличив ее скальпелем. Руки врача и живот Алексея были обильно измазаны кровью. Он при помощи непонятного устройства похожего на крупный шприц что-то делал прямо в ране.

— Сильно тебя потрепало дружище. — сказал я в пустоту.

Таро без шлема сидел рядом с девушкой, и что то делал с ее безжизненным телом. Похоже в Особом Отделе учат многому.

— Как она? — обратился я к японцу.

— Нормально. Жить будет. — ответил Таро. — сильное истощение и тяжелые физические травмы, включая черепно-мозговую на затылке. Скорее всего удар прикладом.

— Как вас зовут? — обратился я к врачу, колдовавшему над Алексеем.

— Геннадий. — ответил он не отвлекаясь.

Второй врач суетился около большого чемодана, передавая Таро лекарства в ампулах и шприцы. Японец уже поставил девушке капельницу. За несколько минут пассажирская кабина вертолета «Ми-8» превратилась в больничную палату, и по совместительству операционную. Артур Хамзин сидел в углу, не привлекая к себе внимания, и ожидая когда ему смогут оказать помощь.