Только теперь Звонарёва вспомнила, что на башне злополучного танка, что раздавил их съёмочный автобус, белой краской было выведено «здесь внутри черти». И почти с мольбой обратилась к исследовательнице:

— Вы должны скорей сделать вакцину! Это будет великим открытием.

— Да, пожалуй, на Нобелевку потянет, — с лёгкой небрежностью согласилась Зоя. — Как говорил мой Сергей, если нам удастся сделать хороший препарат этим мы окажем неоценимую услугу человечеству. И нобелевка — самое меньшее, чем спасённое человечество сможет нас отблагодарить. И кое-что нам удалось…

— Неужели у вас есть вакцина?!

— Да, я знаю, я большой талант, — без ложной скромности согласилась хозяйка бункера, — я ведь Зоя, а это расшифровывается как «Золотая Я», в том смысле что бесконечно талантливая… В моей коллекции палеовирусов нашлось несколько похожих образцов, изучая которые мы с Сергеем с самого начала думали о вакцине. Со временем наша коллекция пополнилась прекрасными образцами новейшего вируса от недавно заражённых, и мы смогли сравнить их. Но нужно ещё дождаться ответа из Германии.

— Да, да, я знаю, — предвосхитила призывы собеседницы Зоя, — мы должны спешить, пока зараза не вырвалась за пределы города. Но прежде чем передать препарат военным, надо убедиться в его эффективности. Пока это лишь набросок. Наша экспериментальная вакцина по всей видимости работает только два часа. В течении этого времени заражение невозможно. Так мы надеемся…

— Только два часа? — не могла скрыть разочарования Ксения.

— Да, пока два часа — подтвердила Зоя. — Но это уже что-то. Пока вакцины немного — всего десять доз накоплено. Ведь у нас тут не фармакологическая фабрика, возможности очень скромные. И мы толком не успели её ещё испытать. Кстати, не хотите стать первой привитой испытательницей?

Зоя внимательно вглядывалась в лицо Ксении, будто видя её насквозь.

— Вы ведь журналистка, — она улыбнулась, показывая что отнекиваться бесполезно. — Ваши сказки про психфак оставьте для кого-нибудь другого. Профессиональное любопытство, постоянно написанное у вас на лице, трудно скрыть. И потом такая возможность вписать своё имя в историю… Ну, решайтесь! — Зоя будто дразнила её, глядя, как она теряется и немеет.

Ксения почувствовала себя кроликом, разложенном для препарирования на секционном столе. А Зоя ждала. В ней постоянно играла ртуть, переливалась, каталась упруго, рождая электрическое поле, сопротивляться которому не было сил..

— Боитесь? — улыбнулась исследовательница как-будто сочувственно, однако её глаза блестели, и похоже, ей нравилось играть на чужих нервах.