— Это робот, — продолжал Виктор, — механизм, слишком совершенный даже для нашего времени, не говоря уже о далеком прошлом. Его хранили на алтаре всего в паре шагов от судна. Видимо, древние как-то ассоциировали их вместе как нечто взаимосвязанное. По мнению наших ученых, это был некий аналог оружия. Его хвостовая часть состоит из двух герметичных камер. Верхняя, скрытая, заполнена раствором с маниятами. Как я понял, эти создания усиливали эффект воздействия. А нижняя заполнялась ядовитым веществом. В результате после укуса этот псевдокомар впрыскивал вещество в жертву. Благодаря действию маниятов яд мгновенно распространялся на весь организм. Эффект был молниеносным. Конечно же, предлагались и другие теории. Так, например, Мелисса считала, что в камере хранился не яд, а лекарство. Хех. Старый добрый романтизм. Таким образом, по её мнению, комар-убийца был комаром-вакцинатором. В любом случае ни одна из этих гипотез не объясняла то, что мы обнаружили внутри. Когда мы извлекли первые капли вещества, то оказалось, что это кровь. Чертов комар попросту пил кровь. Но самое удивительное во всём этом то, что кровь была не человека, а бессмертного.

Томсон смотрел на Виктора как завороженный, не в состоянии произнести ни слова. Пытаясь осознать услышанное, он наконец выдавил из себя взволнованную фразу:

— То есть из этой крови вы и сделали эликсир бессмертия?

— Да, Лиам, из неё, — согласился Виктор. — Кем или чем бы ни было это существо, оно прошло путь развития на миллионы лет больше нашего. Весь генетический опыт его вида лежал перед нами в капле сохранившейся крови. Конечно, возможно, тысячи лет спустя мы бы и сами эволюционировали, избавившись от оков смертности, но к чему ждать так долго, когда конечный результат был уже перед нами? Несмотря на то что ДНК этого создания было куда сложнее нашей, в чем-то всё же прослеживались разительные сходства. Мелисса выделила основную группу генов, связанных с продолжительностью жизни, и, как оказалось, все они были представлены в крови этого создания. Правда, в несколько измененном виде. Десятки генов можно было улучшить по образу и подобию этого совершенного вида. Мы так и сделали. Первый же эксперимент на живом организме подтвердил все наши предположения: образец становился не просто сильнее, умнее и выносливее — он обретал бессмертие. А что было дальше, ты и так знаешь.

— То есть вы сделали нас пришельцами? — всё ещё сотрясался Лиам.

— Ну, нет, не так радикально. Ты же знаешь, я бы на такое безумие не пошел! — поспешил утешить друга Виктор. — Мы не вносили ничего нового в наши гены. Лишь исправляли поврежденные участки. Словно мы всю жизнь катили квадратное колесо, а потом подсмотрели у соседа, что, оказывается, оно должно быть круглым. Понимаешь? Мы постоянно сравнивали. Какие элементы лишние, какие не в той последовательности и так далее. Одним словом, совершенствовались. Но, конечно же, когда всплыла проблема с рождаемостью, нам пришлось буквально начать всё с начала.