Темный высокий забор возвышался впереди, за ним виднелась верхушка обсерватории. Тревожная тишина давила на людей. Корнилов долго не мог отыскать замаскированный люк, Борис и Федор то и дело нервно оглядывались по сторонам.

– Вот он, нашел, – наконец, едва слышно произнес Лев Николаевич. Приятели подошли ближе, все волновались даже больше, чем во время засады на «джаваровских».

Президент потянул люк, и тот приподнялся, открывая темный глубокий колодец:

– Так и не закрыли за мной. Вот тот самый черный ход, на случай экстренной эвакуации из убежища.

Робокоп заглянул внутрь и вздохнул:

– Ну, самое легкое позади. Спускаемся.

Эпизод 66. Бремя лидерства

Эпизод 66. Бремя лидерства

Замок чуть слышно щелкнул, открылась дверь, и на пороге показался военный. Его лицо распухло после вчерашней пьянки, а голова гудела от похмелья. Боец лениво бросил взгляд на женщин и детей, ютившихся в тесной маленькой комнате, рыгнул, икнул и затем уже хрипло крикнул:

– Подъём! Всем встать! Пора за работу! Кто выйдет последним – получит десять ударов ремнем.

Люди нехотя просыпались, с ненавистью и страхом поглядывая на своего надзирателя. Такая жизнь казалась им невыносимой. Многие уже готовы были сбежать на поверхность и довериться судьбе, чем терпеть ежедневные побои, издевательства и насилие.

Тяжелее всех приходилось Петру – сыну изгнанного президента. Мальчику поручалась самая грязная и тяжелая работа, которую только мог придумать Чернов и его сподвижники. Вторым после Александра в бункере теперь считался капитан ФСБ Богдан Матвеев по кличке Десятый. Новый лидер возвысил его над остальными бойцами и наделил почти безграничной властью.

После переворота к хунте Чернова примкнуло еще несколько армейских и силовиков, которые не участвовали в мятеже. Но в обмен на жизнь и определенный статус они согласились служить новым хозяевам. Все остальные стали практически рабами и называли Александра и его людей – «черновцами».

Но постепенно отношения внутри правящей группы стали расшатываться. Дисциплина слабела, а стычки и конфликты возникали все чаще. График дежурств нарушался, привилегированные бойцы, почувствовав полную безнаказанность, пили с утра до вечера и насиловали девушек. Чернов понимал, что если тронет этих немногих союзников, то останется почти один против всех угнетенных жителей убежища. Поэтому пока закрывал глаза на беспредел, который царил в бункере.

Надзиратель разбудил пленников, облокотился на дверной проем и сдвинул брови. Ему показалось, что люди слишком медленно просыпаются и собираются на работу, поэтому он отвесил несколько оплеух для ускорения процесса. Затем заметил Петра, грубо схватил мальчика за плечо, дыхнул ядреным перегаром и рявкнул ему в лицо: