– Маршрут в последний момент изменили, – добавил Андрей, рассматривая часть спины князя, попавшую в камеру оставленного на подставке магофона.

Монументальная такая спина. Внушающая душевный трепет.

Его опять прорывало на ерничанье. И это был не самый хороший признак.

Сопровождение «два-два»…

Первая двойка – приданный конвою отряд теней – личной охраны правителя Персии. Вторая – высокая вероятность нападения, связанная с активностью так называемой партии войны, ставшей причиной подобной предприимчивости Мохаммада Хасан-шаха, заинтересованного в браке принца империи и Айше Султан.

Глубоко лезть в политику Андрею совершенно не хотелось, но эта самая политика вариантов не оставляла, заставляя с собой считаться. Трон под Каджарами шатался – слишком многие не желали сближения с империей, хорошо зарабатывая на контрабанде и наркотиках.

В отличие от Мохаммада Хасан-шаха понимать, что долго так продолжаться не может, они отказывались.

Или не хотели, потому как деньги, которые там крутились, были выше понимания.

А если добавить, что и среди имперских родов было немало желающих заработать на крови, то…

Воевать Андрей умел, да и смерти не боялся. Вот только умирать ради того, чтобы какая-то тварь набивала свою мошну, он точно не собирался.

– Им бы только до границы добраться, – рефреном его мыслям, так и не обернувшись, произнес Трубецкой.

Андрей был с ним согласен.

Почти.

Вся разница, что с этой стороны была своя земля. Вот только проблем этот факт не уменьшал, а скорее добавлял.

Это там все враги по умолчанию. Здесь со статусом можно и ошибиться.

– И все-таки я бы перебросил туда группу поддержки, – произнес он то, что крутилось в голове уже несколько дней.

Конвой на границе встречали вояки, которые и должны были довести до Ставрополя, где ждал самолет.

Игнату с Ревазом предстояло возвращаться другим путем, но для этого тоже требовалось сначала перейти границу.

– Ты уверен, что сможешь перебросить группу, не привлекая ничьего внимания? – лишь теперь развернулся князь. Сдвинулся, полностью попав в камеру магофона.

И вновь Трубецкой был прав. Внешне все выглядело благопристойно, но регион, о котором они говорили, кипел.