Ты несправедлив к нему, — сказал себе разочарованный отец, снова поворачиваясь в седле, чтобы еще раз посмотреть вперед, на широкую аллею, ведущую к военно-морской верфи. Айрис сказала бы тебе это… и, возможно, она даже права. Когда меч не закален должным образом, следует ли винить в этом меч… или кузнеца?

Он не знал, как ответить на свой собственный вопрос. Была ли это его вина? Неужели он каким-то образом неверно подошел к задаче воспитания своего сына? Или это действительно было что-то в мальчике? Чего-то недостает, чего не могло бы волшебным образом привить никакое правильное воспитание?

Иногда он был убежден, что это была его вина, но иногда он смотрел на Айрис и Дейвина. Чего бы ни недоставало Гектору, его старшая сестра и младший брат, похоже, обладали этим в достаточной мере. И если князю удалось вырастить двоих детей, любого из которых он без колебаний мог бы видеть сидящим на своем троне после него, то что он мог сделать такого плохого в случае Гектора, что привело к тому, что ребенок, который на самом деле был его наследником, оказался совсем другим?

Может быть, он знает, что ты не любишь его так сильно, как Айрис? Это то, что это такое? Но ты этого хотел. Ты пытался. Это твое разочарование в нем делает это таким трудным, и ты не начинал чувствовать этого, пока ему не стало — сколько? Десять? Одиннадцать?

Отцу было трудно признать, что он даже не был уверен, что больше любит своего собственного сына. И все же он был не просто отцом. Он также был правителем, и в обязанности правителя входило воспитывать своего преемника. Чтобы чувствовать уверенность в том, что его власть перейдет к тому, кто готов взять на себя это бремя. И когда он не мог чувствовать себя так, когда естественное разочарование родителя сочеталось с признанием правителем непригодности своего наследника, гнев и беспокойство, скорее всего, отравляли естественную привязанность того же родителя.

Мне не нужно беспокоиться об этом прямо сейчас, — твердо сказал себе Гектор. — Есть так много других вещей, с которыми мне нужно разобраться. Если я не смогу каким-то образом убедить Кэйлеба, что было бы более опасно убрать меня, чем оставить на месте, не будет иметь значения, стал бы Гектор компетентным правителем после меня или нет, потому что у него никогда не будет шанса.

Конечно, он этого не сделает, — ответил другой уголок его мозга. — И сколько раз в прошлом ты использовал отговорку «другие вещи», чтобы избежать этого?

Князь Корисанды поморщился, чувствуя, как ускользает от него наслаждение утренним солнцем, ветерком и свежим соленым воздухом. И в основном, он знал, это было потому, что кусачий уголок его сознания был прав. Ему действительно пришлось «разобраться с этим». Конечно, было легче признать это, чем выяснить, как именно он собирался это сделать, но было много аспектов того, чтобы быть правителем или, если на то пошло, родителем, которые были столь же важны, сколь и неприятны, и на этот раз все было устроено лучше.