Она смотрела в сгущающийся вечер, и доставшиеся от ее покойной матери глаза были суровыми, суровыми, когда она, не мигая, смотрела на ветер.

Ей повезло, что у нее был Филип. Она знала это, даже если временами ей хотелось накричать на него. Он слишком долго был мастером шпионажа, — подумала она, — и разучился мыслить иначе, чем холодно и аналитически, как шахматист. Его настойчивость в том, что они все еще должны были держать свои умы открытыми для возможности того, что кто-то, кроме Кэйлеба, мог отдать приказ, вероятно, подходила для шпиона, но у Айрис не было никаких сомнений. Нет вопроса о том, кто несет ответственность… или кто в конечном итоге заплатит.

А пока она последует тактическому совету Филипа. Он был прав в том, что они вдвоем каким-то образом должны были уберечь Дейвина от цепких лап Церкви. Как бы горячо храмовая четверка ни заявляла о своем признании его законным правителем Корисанды, он был всего лишь маленьким мальчиком.

Кто-то вроде Клинтана скрутил бы его, как крендель, уничтожил бы так же небрежно, как прихлопнул муху, если бы это служило его целям. У Айрис не было никаких иллюзий на этот счет, так же как у нее не было никаких иллюзий относительно оснований для внимательной заботы короля Жэймса о Дейвине.

Такой маленький мальчик, — подумала она, и у нее снова защипало в глазах. — Такой маленький мальчик, оказавшийся в такой глубокой воде. Они высосут из тебя мозг, если у них будет такая возможность, Дейвин. Они будут использовать тебя, а потом выбросят. Если только их кто-нибудь не остановит.

И Айрис знала, кем должен был быть этот «кто-то».

Посоветуй мне, Филип, — подумала она. — Посоветуй мне. Помоги мне сохранить его в безопасности — сохранить ему жизнь. Теперь он не просто мой младший брат, он мой князь и все, что у меня осталось. Все, что оставил мне мясник Кэйлеб. Никто — никто — не сделает с ним того, что они сделали с отцом и Гектором. Бог мне свидетель, я вырву им глотки своими голыми зубами, прежде чем позволю этому случиться!

Без сомнения, было глупо со стороны незамужней восемнадцатилетней девушки думать о таких мыслях. Без сомнения, король Жэймс погладил бы ее по голове, сказал бы, чтобы она бежала и оставила беспокойство тем, кто лучше подходит для таких задач. Без сомнения, Жэспара Клинтана позабавила бы мысль о том, что она может даже подумать о том, чтобы противопоставить свою слабую волю и ничтожные ресурсы его собственному плану в отношении ее брата. И, без сомнения, Кэйлеб из Чариса посмеялся бы над мыслью, что когда-нибудь она увидит, как он вдвойне страдает от боли, которую причинил ей и ее семье.