- Полька-а, – он мягко потормошил “спящую” девушку. – Можешь не делать вид, что ты спишь, я ведь вижу, что ты притворяешься! – однако она никак не реагировала на Димины действия, лишь изредка подрагивала пушистыми ресницами. – Привет, это я Михаил, – не своим голосом сказал Билан, посадив игрушку на Полино бедро. – Поля-я, – выжидательно протянул он, – ну хватит обижаться, а?

- Отстань, я сплю! – глухо отозвалась она, перевернувшись на другой бок, поведя открытым плечом, накрывшись до подбородка одеялом.

- Если ты разговариваешь, значит, не спишь! – не оставлял своих попыток Дима, продолжая лезть к недовольной девушке плюшевым медведем. – Мишка хочет с тобой поговорить, а ты поворачиваешься к нему спиной, это некультурно, Пелагея.

Тяжело вздохнув, Поля обернулась и, забрав из Диминых рук игрушку, крепко-крепко прижала ее к груди, вернув голову на подушку, вновь закрыв глаза.

- Телепузик, ну, давай мириться, а? Понимаешь, я жить без тебя не могу, дразнить и окружать своей заботой некого! По-о-оль, а ты знаешь, что на обиженных воду возят?

- Вот и вози, а меня не трогай.

- Я ведь тебя, вредную, сейчас укушу! – пригрозил он, улыбнувшись. – Знаешь, я тут, когда домой возвращался, вспомнил, что в магазине без тебя скучал один киндер-сюрприз, – загадочно протянул мужчина, на что Поля мгновенно распахнула глаза. – И чтобы он не скучал, я привез его самой лучшей беременной девушке! – Билан достал из недр пиджака сладость и протянул его обиженной. – Мир?

Блондинка присела на постели, поправив на груди одеяло, и посмотрела на шоколадное яйцо, завернутое в яркую обертку, затем перевела настороженный взгляд на Диму, а потом – снова на киндер. Резко подавшись вперед, Пелагея обвила своими руками шею мужчины и пересела к нему на колени, крепко обняв, уткнувшись носиком в его шею, вдыхая до боли родной аромат. Широко улыбнувшись, Билан обнял певицу в ответ, прижимая к себе и опуская одну руку на Полин животик.

- Мои хорошие, – ласково прошептал он, спокойно выдохнув. – Полюш, прости меня, пожалуйста, за все те слова, которые я наговорил тебе перед отъездом. Я себе, честно говоря, места не находил, ладно хоть Полина звонила мне каждый час и рассказывала, как вы здесь.

- Нет, Дим, ничего не говори. Ты абсолютно прав, – прижимаясь ближе к Диме, согласно кивнула она. – Я истеричка. Еще какая истеричка!

- Тихо, Полюш, – молодой человек поправил на девушке одеяло и только сейчас заметил Феликса, мирно спящего на постели. – Полька, а почему здесь лежит пес?

- Я его обнимала и представляла, что это ты. А когда я так делала, то мне было не так одиноко и грустно, – виновато опустила голову Пелагея.