Дрожь прошла по телу, рождаясь где-то в самой глубине. Грубая, тяжелая судорога прошила от пяток до макушки, заставив сжаться, стиснуть зубы, застыть мышцы. Следующая уже прошла легче. На лбу выступил пот, и Филис закусила покрывало, чтобы не стереть зубы. Ее отпускало медленно. Судороги накатывали снова и снова. Затихающими волнами моря, засыпающего в ночи.

Постепенно они стали мелкими. Охватывающими лишь руку или ногу. Спину. Плечи. Уже не страшно. И не больно. Лишь легкая дрожь, с которой можно справиться. Главное — тишина. Спокойствие, которое пронизывает это место. Они исцелят. Постепенно, как и всегда. Дадут силы и время, чтобы пережить кризис, а затем возродиться. Снова…

Глава 64

Он покинул линкор одним из последних. Когда буря уже пошла на спад, а хлесткий дождь сменился легкой моросью. Сумка с вещами слегка оттягивала правое плечо, ботинки на толстой подошве легко ступали по лужам. Завтра только они и останутся напоминанием о сегодняшней непогоде. В столице погода менялась быстро. И порывами.

Защитная куртка с капюшоном и светоотражающими вставками — живое воспоминание о форме — позволяла пройтись пешком, не замечая непогоды. И Байон шел. Коротким взмахом руки отказался от предложения подвезти, озвученного кем-то из экипажа, подтвердил получение утвержденной отставки, пришедшее от главнокомандующего. К нему прилагался перечень льгот и пособий, которыми он мог воспользоваться, но время для них придет позже. Сейчас хотелось просто идти. И дождь был хорошим спутником…

Бывший капитан вышел на проспект и огляделся. До императорского дворца отсюда всего полчаса. Не так уж и много. Но по пути — Центральная площадь, на которой зажгли Огонь Памяти. Без него. И без Икара. Конечно, императрица не стала откладывать столь важную церемонию только из-за их отсутствия. И народу наверняка дали приемлемое объяснение. Хотя, какая разница?

Наверняка на церемонии присутствовало достаточно народа, чтобы их отсутствие оказалось не столь заметным. Почтительная тишина. Прощальный залп салюта от военных. Оркестр, сыгравший гимн Киориса. Торжественно и печально, вот как все было. И Байон не жалел, что в тот вечер находился в другом месте и занимался совершенно иными делами. Талия бы поняла. Сама бы отправила его спасать альм и жрицу, если бы могла. Она всегда предпочитала действие церемониям. И он справился… хотя бы женщин они спасли.

На площади не только горел огонь. Ночную иллюминацию по периметру перевели в изумрудный спектр, и легкое мерцание в темноте предавало месту потусторонний вид. Словно в старых пьесах, где пытались изобразить Подземное Царство. По краям возвышения, на котором зажгли Огонь, стояли каменные чаши с цветами. Роботы-уборщики собирали выпавшие растения и убирали из букетов те, что начинали увядать. Они работали бесшумно. И общая картина в обрамлении дождя и серого, быстро темнеющего неба, выглядела совершенно безнадежной. Настолько, что даже сердце заныло.