Матвеев слушает очень внимательно, не отрывает от меня глаз. И не на секунду его любящий взгляд не меняется, от чего за спиной вырастают крылья. Я чувствую неимоверную поддержку, просто потому что он рядом, что готов разделить со мной неожиданную новость, эмоции и какое-то дико растерянное состояние. Мне важно, чтобы он понял и принял это прошлое. Важно понять и принять самой.

В конце повествования, я вдруг закрываю глаза. Пустота, образовавшаяся от осознания того, что Антон был Анонимом, начинает медленно заполняться. Шаг за шагом, слово за словом, действие за действием.

— Кажется, я немного ревную, — признается внезапно Даниил, когда я заканчиваю длинный монолог.

— В этом нет абсолютно никакого смысла, — уверяю его. Хотя, наверное, окажись я на месте Матвеева, почувствовала бы то же самое. Все же эти послания для меня много значили, вполне вероятно, что и их автор занимал не самое последнее место в сердце.

— Я все никак не мог понять, почему ты пошла на встречу с человеком, которого совсем не знаешь. — С какой-то грустью произносит Даниил и вдруг отпускает мои руки. Все еще чувствую его тепло на коже, но теряюсь почему-то. Пытаюсь понять и прочитать эмоции на лице своего парня. Но он как всегда умело скрывает их за маской безразличия. И от этого очень страшно.

— На самом деле, так уж сложилось… — он замолкает и делает шаг назад. Кладет руки в карманы брюк, запрокидывает голову к звездному небу.

— Дань, — зову его, а у самой в груди чувства разрываются, как лист бумаги. Мне вдруг кажется, что между нами стена выросла, что я не смогу дотянуться больше никогда до плеч любимого человека.

— Я знал, что Антон писал тебе эти записки.

— Что? — В горле пересыхает и образовывается ком. Открываю рот, но тут же закрываю его. Хочу спросить, но боюсь. Да и не уверена, что нужно вообще продолжать разговор о прошлом.

— Случайно узнал. Макс с сестрой Антона замутил, и вот как-то так сложилось, что она по пьяни проболталась. Я не смог признаться тебе. Струсил. Прости…

— Вот как… — опускаю голову, втягивая плечи. Какой-то вечер откровений не иначе. Один знал, что пишет мне, другой знал автора этих записок, а в итоге оба смолчали. Сказать, что я шоке, наверное, это ничего не сказать. Хотя мозг отменно подает команды сердцу. Он требует забыть и двигаться дальше.

— Угу, — пожимает плечами Матвеев. Ветер качает ветви деревьев, на улице слышен шум и задорные голоса молодежи, а у меня в груди важный орган пропускает удар за ударом.

— А почему струсил?

— Я вообще-то не идеальный парень, у меня тоже есть чувства и эмоции.