— …Доблестный отряд вот этого мужика — полиция Индонезии. «Аль-Шамед» больше не строят из себя недотрог и теперь участвуют в гонке. Я верно излагаю?

— Давай без этого, — просит Салим, стекая по стулу. Кирихаре искренне хочется уже сжалиться над ним и отпустить покурить.

— Нет, подожди, дай мне высказаться…

— Заткнись.

Кирихара даже не берется его поправлять — он просто помогает Гринбергу, а не работает на него — и только опускает голову на ладонь. Он безумно устал, но сейчас, когда Рид нападал не на него, это почти убаюкивало.

— Что дальше? Боргес окажется любителем макраме, ты — активистом ЗОЖ? Какие еще предательства ждут меня в этой жизни?

— Вас ждут не предательства, а решительные действия, — перечеркивает Эчизен.

От его тона все становятся серьезнее, а Кирихара поднимает голову. Череда событий, произошедших за это время в городе, если и научила его чему-то — кроме незабвенного «бей и беги», — так это понимать: таким тоном не объявляют, что все присутствующие могут расходиться по домам.

— Нирмана, — кивает Эчизен, — рассказывай.

— Во время перестрелки в «Гнезде» — клуб, кстати, разнесен, «Коршуны» в ярости… — Нирмана аккуратно складывает перед собой тканевую салфетку. У нее грубый голос с рублеными интонациями, так неподходящий монахине и отлично звучащий из уст преступницы. На самом деле из них Нирмана была единственной, у кого было хоть какое-то религиозное прошлое: согласно досье она окончила христианскую школу. — Девантора забрал оттиски. Мы знаем точно, что он доставил их в резиденцию Басира в Чагате.

Голос Боргеса звучит жалобно, когда тот уточняет:

— На этот раз оригиналы?

— Именно, — отвечает вместо Нирманы Салим.

— И по данным моих людей… — компетентно продолжает Салим.

— Не только гениальные сыщики, но и разведчики ого-го… — с той же интонацией вставляет Рид.

— Басир намерен завтра днем вылететь вместе с ними из страны, — заканчивает Салим.

Боргес, лежа в кресле, ничего на это не отвечает и заворачивается в свою олимпийку, как в кокон. Рид молча накрывает голову руками.

— Есть план действий? — мученически спрашивает Кирихара, решив быть единственным взрослым человеком в комнате. — Потому что, если нет, его надо придумать. За пределами страны мы их уже не достанем.

На часах — пять утра.

Единственное, чего хочет Кирихара, — это спать, но Ольберих Басир, кажется, не позволит ему сделать и этого.