Кирихара морщится, когда в песне звучит проигрыш и басы начинают трясти машину. Кажется, они украли авто с неплохой такой акустической системой.

— Это я, Джесси и Ариана, если меня хотят испытать, то они пожалеют… Я катаюсь на его, ох, ах, как на «Харлее», а потом уезжаю в его «Феррари»…

Рид ему совершенно не помогает. Черт, имело смысл пересечь Тихий океан, чтобы понять, что вот он, самый безголосый человек в мире.

Пение прерывается на тридцать секунд (звонит Лопес — сообщить, что за Басиром, движущимся к аэропорту, увязывается подозрительный хвост), но потом возобновляется с новой силой:

— Это Игги-Изз, ха! Что тут у тебя? Те, кто на этом собаку съел, ставят на то, что мне будет лучше без тебя, глазом не моргнешь, как я уже полностью забуду о тебе!

А вот теперь он додумывается транслировать это на всю дорогу. И читать рэп у него получается еще хуже, чем петь. Кирихара не выдерживает и отбирает у него рацию. Во-первых, это ужасно, и даже если он своим пением пытается деморализовать людей из «Вольто», это того не стоит. Во-вторых, когда они несутся на скорости почти сто пятьдесят километров в час, последнее, чего хочет Кирихара, — это слушать херовые каверы на Ариану Гранде.

— Держи обе руки на руле, — советует ему Рид, — не то нас оштрафуют.

— То есть до этого мы вели себя исключительно законопослушно?

Рид открывает рот, чтобы ответить, и на секунду переводит взгляд в боковое зеркало, которое тут же разбивается от удара пули. Второе уже разбито.

Погоня не прекращается. Кирихара старается лихо вилять по дороге: возможно, со стороны это выглядит не лихо, а беспорядочно, но он не очень разборчив в методах выживания. Вжимая педаль газа в пол, Кирихара думает, что зря не выпил сегодня утром церковного вина — хотя ему и не предлагали, — которое обещало даровать вечную жизнь после смерти. Было бы неплохо, потому что умереть, судя по всему, они собираются уже сейчас.

А после очередного поворота на горизонте сквозь деревья медленно начинает вырастать пустырь — и низкое двухэтажное здание частного аэропорта. С обеих сторон от него тянется бетонный забор с колючей проволокой, и Кирихара почему-то уверен, что она под электричеством, а не для красоты.

И все это приближается на скорости сто двадцать километров в час.