Оборотень вышел из автомобиля, открыл дочери дверь и нервным жестом попросил выйти.

– А…

– Я сказал, молчи!

Лесана следовала за отцом, отмечая, что страх никуда не уходил, а накатывал волнами снова и снова.

Вблизи все казалось далеко не таким приветливым, как с расстояния. Вода озера была пугающе черной и неподвижной, от руин здания исходил неприятный холод, и только огромный дуб был здесь чужеродно-приветливым.

Оборотень постучал по деревяшке чудом державшейся справа от пустого дверного проема.

– Чего мы ждем? – прошептала волчица, но вместо отца ей ответил старческий женский голос.

– Проходите.

Платов шагнул в дверной проем и Лесана за ним.

От удивления волчица наконец замолчала. Она попала в довольно просторный холл обустроенного дома. Чистый, освещенный масляными лампами.

Волчица оглянулась, и вместо озера и слепящего солнца увидела крепкую деревянную дверь.

Женский голос заскрипел снова.

– Я не собираюсь вас ждать до смерти. Вашей, конечно, – зашлась в хохоте старуха. И хохот не смолкал, пока пара не вошла в другую комнату – большую по размеру, пыльную и захламленную.

Ведьма с удобством восседала на огромном деревянном кресле. Грузная, с блеклым, словно размазанным лицом и пугающими своей живостью глазами. Левый от правого отставал – жил своей жизнью. И было непонятно, куда именно старуха смотрит.

– Что вам нужно? – она нежно гладила что-то живое, свернутое клубком, черное и матовое.

– Я хочу поделиться вестями, – ответил Платов.

– Делись, – разрешила ведьма.

– Есть молода ведьма о которой не знает ваш ковен, Верховная.

– Не удивил.

– Она проживает на территории стаи Рокотова, – старуха зашевелись, колыхаясь всем телом. – И их волк в ведьме нашел свою пару.