На миг промелькнуло отвращение, и я понял, что терпеть не могу воду, и готов рассматривать её только как жидкость, утоляющую мою жажду. Ещё несколько стелющихся шагов и вот уже не скрыться от множества чуждых, а порой и отвратительно неприятных человеческих запахов.

Пахло потом, сигаретами, горящим деревом. Пахло людьми. Но самым сильным был запах исходящего от них страха. Для меня, человека увидевшего ночной мир глазами питомца-кота мгновенно произошла смена внешних чувств. Обоняние отошло на второй план, уступив главенство зрению.

Я увидел широкий внутренний двор.

С северной стороны доступ к нему закрывали высокие стены особняка. С западной и восточной стороны — одноэтажные здания, которые, скорее всего, являлись баней и гаражом. Весь проход с юга защищали несколько ярко горевших костров. Ещё один поменьше разожгли ближе к стенам дома.

Четверо вооружённых бандитов расположились вокруг импровизированного очага, и в ожидании пока приготовиться еда, неспешно вели беседу. Ещё один мужик ходил туда-сюда мимо сбившихся у одной из стен людей, демонстративно похлопывая по ладони небольшим чёрным пистолетом.

Исходящий от человека запах отпечатался в моё сознание — ещё один враг, которого хотелось убить немедленно, а второму не так давно я с большим удовольствием отгрыз голову. У этой двуногой добычи была очень сладкая кровь, и мой рот непроизвольно наполнился слюной.

С трудом разделив свои мысли с животными инстинктами зверя, я постарался мыслить рационально, и главное — по-человечески.

Мои предположения оказались правильными, и бывший охранник из высотки всё-таки присоединился к зарождающейся банде. Скорее всего, его как самого молодого и не получившего высокий уровень развития, заставили следить, за тем, чтобы не сбежали заложники.

Глазами кота, я увидел сидящих на земле, со связанными руками и плотно прижавшихся друг к другу девушек и девочек. Возраст у них был разным, но все исключительно юные и молодые. Грязные и заплаканные, они уже потеряли веру и надежду на иное будущее, чем секс-игрушки для сильных самцов. От них исходил запах панического, буквально животного ужаса.

Немного на расстоянии, находились более взрослые тётки, два до полусмерти избитых парня, и дети. Увидев, в каком состоянии находятся малыши, чешуйки на моём загривке зашевелились, будто встали дыбом от нахлынувшего гнева и боли.

Втянув ноздрями воздух, и с трудом успокоив себя и кота, я вдруг почувствовал, среди чужих людей родной запах мамы. Узнать её глазами не смог даже я. Женщина была с ног до головы покрыта красной и зелёной кровью, грязью и чёрной копотью.