Темная улица встретила ее просто оглушающей тишиной, Фатиме казалось, что она попала в вакуум, где нет ничего, кроме темноты. Ни одно насекомое не пело свои ночные песни, ни одна кошечка или собачка не вышла на прогулку и не шелестела в кустах, даже далекое шуршание и гудение машин на дороге смолкло – город спал, по крайней мере, эта его часть. На набережной наверняка веселятся, подумала Фатима, напрягая слух, чтобы избавиться от ощущения темного вакуума, может, не так бурно и не так массово, как всегда, но музыка все же гремит, а спиртное льется рекой, которая – вот ирония – от дождя только мелеет. Но дождь ведь так и не пошел, значит, люди гуляют и пьют. С минуту она прислушивалась, а потом ее слух наконец-то уловил легкое шелестение – порыв ветра поиграл с листвой. Уже лучше, теперь можно идти, причем так быстро, как только позволит темнота и обилие ям и булыжников на дороге. Поправив рюкзак на плечах, она решительно двинулась к выезду с улицы. Шла она даже быстрее, чем могла предположить, может, причина была в том, что адаптировавшись к темноте, ее глаза предупреждали ее об ухабах и булыжниках, а может, и в том, что шла она, совершенно не задумываясь над тем, куда ставит ногу. Как правило, в таких случаях, и правда, не наступишь ни на один камень и не угодишь ни в одну яму, это она неоднократно проверяла на себе и отнесла к необъяснимым законам жизни. Таким же, как, например, неудачи после слишком большой уверенности в успехе и наоборот, успех после самых сильных сомнений. Таких неписаных, но железно работающих законов она могла назвать еще с добрый десяток, но сейчас мысли ее были заняты совсем другим – предстоящим убийством. Когда она наконец вышла на асфальтированную параллельную своей улицу, в ее голове уже был четкий план действий.

Итак, если все пройдет хорошо, она должна покончить с послом и убраться с виллы до трех часов, в 4 закроется бар и ее следующая жертва пойдет домой. Если она даст ему уйти, а этого в норме случиться не должно. В баре она рассчитывала управиться быстро и еще до рассвета попасть обратно в домик, в котором прожила последние два месяца. Будем надеяться, что эта старая заносчивая сука не встанет в туалет и не почувствует, что из двери дует, подумала Фатима, выходя на дорогу улицы. Здесь было так же темно, правда, растительности было меньше, поэтому она могла видеть небо и иногда проглядывающие звезды, дорога в этом призрачном свете казалась серой лентой, как будто ее посыпали пеплом или золой, ни в одном окне не горел свет, ни одна машина не проезжала туда или обратно. Что ж, придется топать еще квартал, обречено вздохнула Фатима и сошла на узкий тротуар, отделенный от дороги палисадниками владельцев домов. То, что ее не смогли бы увидеть с дороги было хорошо, тем более, что она и не собиралась ловить здесь машину – ее бы, конечно, запомнили, район-то здесь глухой и сонный, и молодая девушка, ловящая попутку в такой час в полной темноте, выглядела бы очень странно и подозрительно.