Но она дала согласие, а значит, признала, что ей это по силам, и отступать теперь было некуда, оставалось только идти вперед. Она продолжала считать, но, похоже, ее расчет был верным, каждые 120 секунд +– 10 секунд из-за угла здания выходила новая – или все та же, хотя, вряд ли – пара охранников.

Наконец она убедилась, что время точное, и прекратила счет, теперь надо было повнимательнее рассмотреть двор, второго такого шанса у нее уже не будет. Она снова достала камеру и сделала несколько снимков, может, лучи есть не только на решетке, в такого рода заведении это было бы совсем не удивительно, а даже если их нет, у нее будет возможность изучить двор, не рискуя больше свернуть себе шею или попасть под прицелы камер наблюдения.

И все же живое впечатление ничто не заменит, это она знала, поэтому, прежде чем спускаться, решила еще раз внимательно все рассмотреть и запомнить. Двор большой, но слишком светлый, да и растительности мало, во всяком случае такой, за которой тебя не заметят – всего пара каких-то кустов, напоминающих пальмы, и всё, деревья только в передней и задней частях двора. Хотя нет, парочка киках-то великанов все же росла недалеко от боковой стены, и это все. Значит так, прикинула Фатима, от забора я могу добежать до этих псевдо-пальм, там переждать очередной патруль и дальше рвануть к стене, там могу спрятаться за стволы, а в следующее окно уже заниматься лестницей и вентиляций.

Ее размышления прервал яркий свет, обрушившийся как будто с неба, после темноты он ослепил ее, и она в состоянии близком к панике прижалась к стволу, ничего не видя, у нее оставался только слух. Она зажмурила глаза, но они все равно болели, неужели вот так глупо попалась, думала она, мертвой хваткой вцепившись в ствол, значит, они все же заметили мня. Или, может, не меня, сказала голос внутри, а просто какое-то движение.

Свет, казалось, был повсюду, весь мир превратился в этот ослепительный свет, но она ничего не слышала, ни шагов, ни криков, ни сирен. И это позволяло надеяться на лучшее.

Она не могла открыть глаза, не могла пошевелиться, чувствуя себя кроликом посреди трассы, когда яркий свет фар вот так же обрушивается и парализует, может, и меня вот так раздавит, думала она, может, сейчас из этой тишины раздастся громкий командный голос, а потом оглушительно громкие в ночной тишине выстрелы, и все…

Но, конечно, она верила, что все будет хорошо, это ведь она, а с ней все всегда бывает нормально, в ее деле без удачи нельзя, а она все же стала лучшей, это о чем-то говорит.

Сколько она пробыла в этом световом коконе, она не знала, но вдруг свет исчез, так же внезапно, как и появился, просто секунду назад он был, а в следующее мгновение воцарилась тьма. Фатима поняла, что опасность миновала, и только теперь смогла наконец вдохнуть, тишину по-прежнему нарушал только ветер, шелестящий в деревьях, но больше ничего не было. В глазах у нее плясали яркие пятна, круги, завитушки всех цветов радуги. Она попыталась открыть глаза, и снова вместо мира увидела радугу. Ничего удивительного, подумала она, снова закрывая глаза и приходя в себя, прожекторы тут очень мощные, и включают их – это надо же! – без предупреждения.