Занятно. А ведь еще год и они с братом доживут до возраста Алльеяра. Лаккомо понял это случайно, потерявшись в годах и сейчас, наконец, сведя старые даты. Каких-то несколько месяцев осталось ему с братом дожить до его срока, а потом с каждым новым днем они будут становиться только старше.

Плохо он ушел. Беспричинно. Доказательства его гибели братья так и не нашли. Даже Даэррек не смог определить был ли кто рядом с Сиетт-Лэ в последние минуты жизни. Лаккомо оставался уверен, что «Закатное солнце» Престола убили. Не мог отец просто взять и оборвать жизнь, даже не простившись с сыновьями. Да и причин у него на то не было. Эйнаору нужна была помощь с колониями, а ему, Лаккомо, нужна была поддержка в космосе.

Почему он ушел…

Лаккомо приходил в его дом позже, спрашивал дъерков о случившемся. Но местные тени молчали и жались по углам. Тогда командир «Стремительного» впервые со времен отлета в космос обратился к своему верному пожизненному напарнику. К личной Тени, единственной в своем роде, верной, сошедшей следом за ним с Нефритовой Горы, после ритуала совершеннолетия. Лаккомо обратился к Кхэнасса, призвав старого друга на помощь.

Тогда он явился, фиолетовой дымкой выплывая из густой темноты угла. Традиционные бамбуковые колокольца у стены надрывались и звонили в безветрии закрытого помещения, пока Тень медленным шагом приближалась навстречу. Лаккомо остановил звонящие украшения, сдавливая рукой палочки, и обычный для каждого дома вестник духов замолк. А Кхэнасса навис над своим человеком, распуская шлейфы длинных щупов.

Их диалог длился недолго и проходил в полной тишине. Лаккомо жаждал знать, кто убил его отца. Он был уверен, что его дъерк не пропустил бы знакомую душу на Нефритовую Гору, мимо своих родных угодий, к забвению, но Тень долго молчала. Тогда Алиетт-Лэ отчаялся, утратив свою последнюю надежду на ответ, разозлился и выпустил из рук колькольца. Но Кхэнасса перехватил их. Тонкая черная лапа медленно сковала неприятный слуху бамбук, а узкая многоглазая морда опустилась почти к лицу избранному человеку.

«Я был с тобой», - донес ветер шелест его мысли. – «Не с ним».

И тогда Лаккомо понял, что тень просто не знает ответа. И все это время, все годы на корабле он был рядом, невидимый, покинувший родной мир. Покинувший Торию и свой Исток, как и сам Лаккомо. Кхэнасса не знал, что случилось на планете, не видел и так же как он сам – упустил.

«Вина на Тории», - прошипел древний дъерк Нефритовой Горы. – «Убийц нет».

Лаккомо вспоминал, как слышать. С натугой, плохо разбирая тихие слова, сказанные беззвучно, прямиком в сознание. Он знал, что слышал все, и понимал каждую мысль древней Тени. Но осознавал, что каждое слово ему давалось с натугой. Долго же он не кормил старого напарника.