Грохот выстрела пробил эфир резко ударившей волной.

Бульканье прервалось.

Тишину нарушил холодный голос командира.

- «Пилот, я требую отчет».

- «Да, - мертвенным спокойным тоном ответил ему парень. - Есть отчет. Высота километр. Девятьсот метров. Плато под нами. Перенос энергии на реверсивные двигатели через пять… четыре… три…. Сука… Два… Один. Давай!»

Гул, низкий, протяжный. Снова задрожала конструкция.

- «Не понимаю. Командир! Реверс! Торможение! Его нет!»

Злобный рык командира. Удар по панели. Тихая ругань.

- «Найро, держи крен!»

- «Триста метров».

- «Молодец».

- «Вы?.. Вы ядро отрубили!?»

- «Держи корабль».

- «Но системы работают… как?»

- «Потом. Высота сто».

- «Что вы сделали? Командир?!»

- «Я сказал не оборачиваться!»

Истошный вопль прорезал запись. Недолгий. Оборвавшийся одним коротким хрустом. А за ним вновь последовал выстрел. И неизменный сдержанный голос командира. Наполненный тихой рычащей злобой.

- «Высота пятьдесят. Тридцать. Двадцать… Торможение… Контакт».

Грохот обшивки и скрежет слился с треском глубоко позади ломающейся конструкции. Удар был силен. Но многим хватило крепости ремней, чтобы его пережить. Народ орал, выл. Чьи-то слова прикусанно обрывались. И так долго, пока, наконец, запись не оборвалась вместе с обрывом кабелей от ядра на мостике.