- Мухадгур, мы как бы стражники, - укоризненно сказал Поддувало, пряча за пазуху серебряные ложки. - Фискалы. Мы теперь по закону действуем.

Следующие несколько дней гоблины шныряли по всей зоне распространения зелья бушуков. В гоблинском квартале его оказалось не так уж и много — иначе они давно бы уже заметили. Но, кажется, именно отсюда зелье и перло, прав был Мурло.

Они поболтали с барыгами в своем квартале, в трущобах крысолюдов, в портовом районе и на рынке сальванских птах. Разделились попарно, потому что орава из девяти гоблинов и орка многих напрягает. Чимча — существа нервные, чувствительные, им вечно все не нравится.

С крысолюдами общий язык нашел Харкун. Они очень любят Фуракла, эти двуногие крысюки. Он же сам тоже крысолюд, если им верить.

Харкун, правда, утверждал, что Фуракл — гоблин-квартерон. На три четверти гоблин, а на одну — эльф. Мол, мать у него была эльфийка, а отцов было три, и все гоблины. Харкун даже предъявлял в доказательство какой-то древний миф, апокрифическое дополнение к Ктаве. С картинками.

Но на переговорах с крысолюдами он эту свою ересь держал при себе, так что те охотно с ним перетерли. Ну как охотно… не очень охотно, но перетерли. Овдьёф признался, что тоже находит зелье бушуков раз в луну у себя под дверью. Приносит кто-то, а кто — и неизвестно. Он не интересуется, ему этого знать не нужно.

- Ладно, а деньги кому передаешь? - спросил Харкун.

- А тебе что до моих денег? - пошевелил усами Овдьёф. - Я к тебе в карман не лезу, и ты ко мне не лезь.

Харкун немного натянуто улыбнулся. Овдьёф — это не Рвач, а вокруг уже не гоблинский квартал. Вон, неподалеку три крысолюда стоят, трубочки курят. А в трубочках-то у них известно что — ножи-стилеты. Крысолюды — народец скрытный, и оружие тоже любят скрытное, которое и при шмоне-то не сразу отыщешь. Но гоблины все их хитрости знали, поэтому невольно напрягались, когда крысолюд то затягивался трубочкой, то переминался с ноги на ногу, то чесал зад.

А гоблинов тут всего двое — Харкун и Тонкая Кишка. Для наезда даже на одного Овдьёфа маловато. Так что вели себя они вежливо и обходительно, не забывали добавлять «пер кеполь дархе» и прочую кирню, чтобы Овдьёф думал, что они ярыть какие кудесные.

- Пер кеполь дархе, Овдьёф, - раскланялась Тонкая Кишка. - Ты нам все-таки скажи чо-нить, а то чо мы — зря шли?

- «Дархе» - это «женщина», - сказал Овдьёф. - Не пытайся говорить на языках, которых не знаешь.

- А, извини, извини. Пер кеполь ксат, Овдьёф.

- «Ксат» - это «крыса»! - оскорбился Овдьёф.

- Я знаю, - поковыряла мостовую носком туфли Тонкая Кишка. - Я не знаю, как будет «мужчина».